Седина

Зима обдаст город сединой.
Грунт упокоит уставших крой.
Застряв по пояс во снов тайге,
Я согревался от жизни вне.

Скрежет зубов - улыбки праздника спутник,
Гирлянда чья давно уж стала гарротой мне.
Солнце без тепла - фон.
Сколько меру не мерь:
Что бескрайний простор, -
Что сыростью крытый склеп.

Нету места под землёй. Нету места на Земле.
Твоя душа разлагается под весеннюю трель.
Застревая в волчьей пасти, ускоряющей процесс.
Ты регрессируешь на части, прогрессируя на верх...

Душа моя душа обширна и богата,
Но нету за душой не злата не парчи.
Зато моя душа, как ласточка крылата,
Вернется снова в дом, как первые грачи.

Пусть нет пока парчи и нет сегодня злата,
Под небом голубым Надежда стелет кров.
И я забуду с ней, что кончились деньжата,
Она мне принесет удачу и любовь.

Мы заживем вдвоем как два молочных брата,
К нам солнца теплый луч заглянет погостить.
Полночных звезд с небес серебряная вата
Зажжется от него и будет нам светить.

Душа моя душа...

Червивое яблоко
Красивым казалось тогда
Ну и пусть
В счастливое время седин
Дурного не вспомню

Быть с тобою всегда, я Одесса хочу,
Не понять ни тебя, ни меня москвичу.
Заблудшему сердце подскажет дорогу...
Одесса близка к свободе и к Богу.

Дав обет, я себя посвящаю тебе.
Ты “Мама” богатым и голытьбе.
О тебе я мечтаю даже во сне.
О тебе я мечтаю всегда и везде.

На чужбинax и в топких низинах...
На покоренных вершинах...
Ты в моих морщинах, ты в моих сединах...
Ты в души моей глубинах..

A если по сути, ты часть моей сути.
Ты в моей чистой душе,
Я с рождения твой пресс...

Растворились года, словно дым.
До сих пор, как в угаре я пьяном.
Может, не был ещё молодым.
Или молодость мимо... туманом.

Может, продал её за медяк,
В кабаке осушил, словно стопку.
Проводил её глупо, дурак,
Поцелуем в роскошную попку.

И грущу, что дожил до седин,
Не уйдя до заката, в расцвете.
Я б остался навек молодым,
Неуютную старость не встретил.

Не спросив ни о чём,
Заступлю за края.
Дня, где был серебром,
Награждён седин я.

Глянет вслед слепотой,
Тьма пустого окна.
Заберёт мой покой,
В ней её тишина.

И от той тишины,
Мне не скрыться ни в чём.
Не прогнать её в сны,
Не раздвинуть плечом.

И смятённый умом,
И смущённый душой.
Я в краю не родном,
Живу, всем в нём чужой.

Не спросив ни о чём,
Я поверив уму.
За погасшим лучом,
За край дня шагнул в тьму.
Марковцев Ю.

Придёт день без лица,
Тусклым взглядом пустой.
Без начала-конца,
Без основ под собой.

Время белым крылом,
Тихо тронет чело.
Седины прядью в нём,
По виску мира зло.

Словно горный хрусталь,
На дне глаз льда кристалл.
Остудив он печаль,
Горем стать ей не дал.

Сложно жить простотой,
Суть её всем видна.
Ею жившим — бедой,
Очень часто она.

Во всём воля Творца,
Его взгляда печать.
Только день без лица,
Пустоты вечной часть...
Марковцев Ю.

От забот тревожности,
Сеточка морщин.
И клеймом о возрасте,
Белизна седин.

Себя выше вырасти,
Я лишён возможности.
В днях необратимости,
Нотка безысходности.

Слабого пинает,
Всяк, кому не лень.
И его пугает,
Собственная тень.

В небе белый росчерк,
Сделал самолёт.
За штурвалом лётчик,
Опытный пилот.

То ухаб, то яма,
Что-то не везёт.
Что ж — такая карма,
В ней я — не пилот...
Марковцев Ю.

Своим количеством года,
Людей не делают мудрей.
Ручей, река ли — в них вода,
Она и в бОльшем — не мокрей.

И время, в возрасте скопившись,
Ума объём не изменяет.
Есть опыт, как балласт излишний,
В нём страх пред новым, жить мешает.

Окрасить может сединою,
И умных время, и глупца.
Преклонный возраст сам собою,
Не может, сделать мудреца.

Дурак — и в старости дурак,
Глупец с годами, лишь глупее.
Ум ограниченный никак,
Не сделать опытом сильнее.

И что дано нам от природы,
То...

Эй вы кони, мои кони,
Кони удалые.
Сединою время тронет,
И виски седые.

Уж давно как прежде птицей,
Не взлетаю я в седло.
К дождям ломит поясница,
Время юнное прошло.

А душа простора просит,
Скачки вольной по степям.
Ковыля в ней снова проседь,
К земле клонит ветром там.

Ветра хочется напиться,
Вольной силы его взять.
И в седло взлететь как птица,
Как в дни юнные опять.

Эй вы кони, мои кони,
Кони удалые.
Вспомню вас и сердце стонет,
В прошлом дни лихие....
Марковцев...