Счастье нельзя добыть

Герасим ускоренно жесты освоил.
И всё для собачки любимой Муму!
Решил, что не будет иметь он покоя,
Отправив её просто молча ко дну.

Не заплачУ за злое злом,
Не стану мстить, но не забуду.
Ведь отвечать на зло добром,
Я не умею и не буду.

Жить чувством мести не желаю,
Оно подобно червоточине.
Как червь, нас изнутри сжирая,
Оно, нас уподобит сволочи.

Ослепит зло — его оставлю,
Я тем кто им, глядит мне вслед.
Но знаю я, что не исправлю,
Его, добро даря в ответ.

Всем невозможно быть хорошим,
Нельзя заискивать со злом.
Ведь в себя веру лишь умножим,
Мы многократно этим в нём.

На прочность сердца были...

Обычный день… всё тот же кот на солнце млеет,
Мычит бычок всё также же беленький в хлеву,
И мать всё та же, то же дитятко лелеет,
Всё тем же взглядом, устремляясь в синеву.

И сад всё тот же, с хилой вишенкой направо,
Налево, где же - прясло в улицу с дырой,
Всё тот же лист, и те же яблоки на травы,
Роняет той же переменчивой порой.

Но всё же… миг, всего лишь миг, и снова… ночка,
Вот здесь бы мне, в конце концов, поставить точку,
Коль уж и ты, любовь, становишься не той,

Но ведь...

А за городом река моей юности,
Где я делал свои первые глупости,
И не ведал в то время усталости,
Там с друзьями совершали мы шалости.

Если б видели, какое там дерево,
Над обрывом у самого берега,
И какой вид на землю, да русскую,
Не спросили б почему так тоскую я.

Моё детство скрылось за годами жизни.
Комом в горле мне нахлынули вдруг мысли.
Получается тогда и было счастье,
Времечко, когда с друзьями я встречался.

Счастье, когда нет у нас друзей потери.
Счастье, когда Родине...

В сердце томлением,
Сладость предчувствия.
Рядом мгновение,
Где счастье случится.

В небе рог месяца,
С ним, звезда рядом.
Как добра вестница,
Светит мне взглядом.

Чем всё нам мниться,
Тем нам становится.
И счастья птица,
К всем, своя просится.

К свету стремление,
Ум не обманет.
Сердца томление,
Радостью станет.

Счастья предчувствие,
Врать не умеет.
И добром случая,
Мир жизнь согреет.
Марковцев Ю.

Мне хотелось немного счастья, и казалось, что заслужил, только вот как в жизни бывает- это счастье я одолжил.
Одолжил, не сказав ни слова, взял тихонько и думал, что-вот, я теперь такой счастливый- оказалось наоборот. Это счастье- оно чужое, а чужое, оно не твоё. На несчастье свое не построить, не получиться ничего.
Ну а тот, у кого оно было, тихо голову опустил, не сказал ни единого слова, просто взял и меня простил.

Вы оставили имя в истории?
Ну и что — счастье вовсе не в том.
Счастье в том, что в себе вы построили,
В том, что в жизни вам стало добром.

В том, что вам отражение в зеркале,
Не дарило во взгляде упрёк.
В том, что вы за успехом не бегали,
Но он сам, к вам пришёл в его срок.

Ну а имя, пусть громко звучало,
И его узнал, весь мир Земной.
Лишь звучанием счастье не дало,
Без любви — оно звук лишь пустой.

И глупцы лишь, страдая тщеславием,
Отдают всё для славы имён.
Забыв близких...

Присела бабочка на розу,
Чтоб слиться в радужной красе,
Вокруг роса, как чьи-то слёзы,
И лучик солнца на росе.

Как жаль, но солнце скрыли тучи,
Увы, красоты столь летучи,
И блеск, и радуга в плену,
С землёю быстро рвут струну.

Недельку крылышки красивы,
Красот исчезнут переливы,
Засохнут к осени цветы,
Повиснут счастья лоскуты.

Назвали бабочкой бы счастье?
Придёт оно на день, на два,
И снова осень, дождь, ненастье,
И счастье-бабочка мертва.

Вновь расцветёт, быть может...

Мне страшно быть,
еще страшней не быть.
Быть страшно потому,
что вектор бытия
в небытие берет начало
в небытие вонзаясь острием.
Не быть же страшно потому,
что очень быть люблю
и ради своего существованья убью,
предам и погублю.

Легкое платье. Распущенный волос.
Знойное лето и тихий твой голос.
Сушь в моем горле, губы слипались,
Любовью с тобой мы в ту ночь занимались.
Прямо на пляже - людей не стесняясь,
Шли мимо зеваки, нам улыбаясь…
В свете луны, такой яркой и чистой
Тебя я запомнил такой же лучистой!

Черная куртка и модная шляпка…
В наш город вернулась осень - мулатка.
В желтой листве мы, утопая с тобой
Друг дружке дарили страсти огонь.
В парке смотрели мы на деревья…
С упавшей листвой уходили...