С Востока И верю в путь

Страх будущего ставит палки мне в колёса...
Но будущего ли боюсь? такой вопрос...
Себя не потерять, успеть всё сделать, весной и летом.
Весной садить прекрасные деревья и цветы,
А летом их растить...
Но где взять семена? Как правильно посеять?
Как выбрать место? подготовить почву? поливать?
И всё это мне нужно сделать весной и летом...
Чтоб осень полюбить и благодарно созерцать...
Любить творенья рук своих, тепло души, огонь желаний...
И верить, и надеяться, и ждать.
Что многолетние...

Наговорила ему. Ну и пусть,
Ты знаешь, с камнем не легче живется.
Я лучше буду вливать эту грусть
Лишь в изреченье, что льётся и льётся.
Наговорила ему. Не беда,
Я ведь всю правду ему изложила,
И пусть по-детски у нас как всегда,
Смешно немного и даже мило
Произошла эта ссора, пусть.
Мне стало легче, пускай и не понял
Куда теперь ведет его путь,
И почему его сердце стонет.
Но я сказала себе, зачем?
Он не услышит тебя, не услышит.
Закроет сердце одной из стен,
И будет думать, что...

- Да будет путь наш осиянный,
Благословляют небеса!..
Но я – безликий россиянин
Давно не верю в словеса.
Всех, провожая взглядом грустным,
Продутый на крутом ветру,
Родился по несчастью русским
И русским видимо помру.
Какие звёзды воссияют,
Чьё имя будет на слуху?
Национальность – россиянин
Оставлю тем, кто наверху
2007г.

Праздник - не праздник, но, вроде бы «Дата»...-
Пасха церковная - дар мракобесия,
чтобы сознание ( Ума ли палата? )
не утеряло души равновесия,
под разнарядку ли ( ? ) ...- смертную к доле...-
Здесь, как покаешься..., так и зачтётся...-
На небеси ли? О..., Русское Поле,
ты, во крестах ( До сих пор! ) ...- Знать, неймётся,
шастать по жизни, в заморских заплатках,
к думкам приштопанным, прихотью Власти
( Ясно, российской! ), но, в вечных нападках,
крыть иноземцев...- от их же «напасти...

я -
каждое абрикосовое дерево
цветущее на твоей
исполосованной ранами почве
среди помнящих всю историю мира камней
кажется, нужны ещё потоп и ковчег Ноя
чтобы смыть всё в твоих горах скопившееся горе
и пронзительный плач твоих матерей
чьи голоса поют в твою сторону днём и ночью
я -
еврей,
несущий внутри армянское сердце
твоих чудесных речей и полей
Нам по пути,
нам вместе идти,
как все эти тысячи лет мы шли вместе,
всему миру вещая на всех языках: ВЕРЬ

-Во что ты веришь, Свет – ата?
-В то, что Любовь всегда права,

Её посмевшие обидеть, себя теряют, иногда
Даётся им пожар томленья,
Страстей сжигающий огонь,
Чтобы из пепла возрожденье
Своё смогли найти. Ладонь

Любви всегда открыта,
Она не ведает оков.
Слезами ярости омыта,
Живёт и пробуждает вновь.

- На чём ты строишь утвержденье?
Где доказательства твои?

-Смешны старанья убежденья.
Они Ей вовсе не нужны.

Она обходится без странных
Условных знаков и цепей
Нет в этом...

Нет! С вами мне не по пути.
Стремлюсь не в рай, но к совершенству.
Хочу я к знаниям идти,
А не к животному блаженству.

Как страшно порой просыпаться,
Не зная зачем и куда,
И снова придется прощаться,
В дорогу собрав навсегда.
Оставить,все то что привыкши,
Уйдя и закрыв снова дверь,
Так просто теперь оступиться,
Сюда я вернусь,только Верь.
Пройдя переулками в рощу,
Накинув петлю вновь на сук,
И с горечью жаркого солнца,
Лишь дрожь наблюдать своих рук.
Но вот вновь удача,веревка,
Опять порвалась на корню,
И тихо бредя вдоль деревьев,
В свою же,иную судьбу...

Мы молчали срок –
до рождения,
После смерти –
навек немота!
Но, пока мы здесь –
Преступление –
Ни оставить Иным
ни черта….

Пусть не каждое слово
вечное,
И не в каждом поэте –
пророк,
Но в стремлении
к безупречности
Каждый – Байрон
и каждый – Блок.

Как кричим! Как поём!
А как плачем…
Только веры нет
нашим слезам.
Ошибаемся и
правим патчем.
Приготовив как пропуск:
«Сезам!».

Однажды в юности я хотел
Хоть уродом, хоть калекой, но прожить
Отмеренное время
В гуще житейских дел,
Среди ординарности и лжи.
Хотел выклянчить дней у Бога
И дворнягою проскулить до самой смерти...
Но не нашёл я подходящего слога,
Созвучного прислужливым смердам!

Лучше слепым быть, чем зрячим,
Чтобы не видеть кровью омываемую сушу.
Я плюнул в лицо жизни, но получил на сдачу
Мерзость, разорвавшую на клочки мою душу.
После я не хотел уже жить,
Я хотел умереть в бою...
Теперь я...