С ума не сойти

В палатке полевого лазарета,
Пропахшей кровью, смертью и мочой,
Не доживут до серого рассвета,
Те, кто вчера отважно принял бой...

Еще мальчишки, зрелые мужчины,
В бинтах кровавых все лежат рядком,
Для них копают свежие могилы,
Два мрачных санитара под хмельком...

Сойти с ума без спирта здесь недолго,
Все время отправлять в последний путь,
От запахов и йода, и карболки,
Чуть отхлебнуть, забыться и уснуть...

Под низким небом тучами укрытым,
Везут телеги раненных...

Скажи-ка, Дима ( Сын России! ),
так ты из наших... или нет?
А то — слушки ( Как жанр стихии! )
дают сомнительный ответ...,
где и фамилия..., и имя...,
то: Мендель..., а к нему, Давид,
в иной народности колымя,
рождают смуту: «Он же — жид!»...
Хотя..., признаться..., недалече,
в известно-маленькой стране,
на этот счёт, есть, как бы Вече
( И наяву ( ! ), а не во сне... ),
когда твоё происхождение
определяется ( Зараз! ),
а родословной «отклонение»,
здесь, не набор из общих фраз...

Проснулся рано. Сон тревожный.
Как будто день отмечен Кем.
Скорей к окошку, осторожно
Вгляделся, вроде нет проблем.

Преторианцы все на месте,
Блестят в нагрудниках своих.
Народ бунтарством здесь известен.
Порядка кесарь ждёт от них.

Откуда трепет? Нет причины.
Прошедший день, обычным был.
Хватает дел, вчера судили
С большой дороги воротил.

Дела разбойничьи всё чаще.
Ох, как испорчен человек…
Чем омерзительней, тем слаще,
Ему бы грабить, грабить всех.

Один был, кажется...

Комната. Зима. Вечер.
У окна - молодой человек.
Смотрит. Как мягко светит
Фонарь. И как серебрится снег.
Вдохновенно: "Был вечер чудный...".
Посильней подбирает слова.
Восхищаясь обыденным в будни,
Пусть и в самый канун рождества.
Вдруг звонок. Телефон. Отвечает.
То давнишний студенческий друг.
Волшебство за окном исчезает...
В темноте только матовый круг…
"О, привет! Как живешь?" - "Да, не очень.
Позвоночник. Кровать. Скукота..."
(Так небрежно - пустяк, между прочим).
"Вот звоню...

Снегом белым - белым порошит зима.
От холодных мыслей не сойти б с ума.
От холодных взглядов по спине мороз,
И душа замёрзла, ну почти до слёз.

Заблудилась где - то между туч луна,
И звезда на небе ели - чуть видна.
Мысли хороводясь, улетают прочь.
И в рассвет тихонько уплывает ночь.

Я стою, прижавшись к проёму окна.
Злится и ликует зимушка – зима.
Замело тропинки, вьюжит и кружит,
Прежние обиды снегом порошит.

Сей, явно, хорошо пожИл
( Чего юлить? )...- О, эти годы ( ! )...,
где дебет с кредитом сводил,
легко..., слывя Вождём Свободы,
шлепков, известных столь, стране,
через Политики окраску,
да с Либералами, вдвойне,
когда грабёж снимает маску ( ! )
и на костях чужих вершит
«Экономическое Чудо»...,
когда Их Власть - Их защитит...-
Тогда и, боле чем, не худо...,
Иудам..., вслед кровИ своей,
пить кровь чужую, с наслаждением...
И Боря, в прозе тех-то дней,
умел... блеснуть происхождением...

Узнать высокий этот плен
И не сойти с ума!
Твой заклинатель книги перемен
Впустил ветра.
И зреет ночь,
И чёрным голосом сквозит
Черня штрихи.
И падает из бездны дождь
Сшивающий стихи,
Где возвещён мой воздух о тебе
В бездонности зеркал.
Где нежность капает свечой
Сквозь лунный зал.
Где пальцы голосом полны
Твоим.
Где звуки тёплые слышны
Двоим.


Эдуард Дэлюж

когда наверху
(внутри у нас)
космос опять разверзся,
и в пасти у пропасти глупости глупыми быть перестали,
вода обретала форму, теряя пресность
и тысячи лет. а помнишь, как нам втирали,
а мы не хотели слушать,
заткнувши уши,
про разность полов и вкусов,
живущих на двух планетах,
а мы наслаждались солнцем, завёрнутым в чупа-чупсы,
шагая по звёздам рядом в грязных, разорванных кедах.

когда наверху
мы Бога не заменили ещё метафорой,
а любовь - потребностью и еле греющей...

Однажды к мудрому Ходже
Погонщик обратился.
«Готов с ума сойти уже!
Считать я утомился.

Велел одиннадцать ослов
Мне перегнать хозяин.
А как считать до ста голов,
Пожалуй, с детства знаю.

Я сел на одного осла.
В пути их стало десять.
А на привале, вот дела,
Одиннадцать -- на месте.

Был счёт в пути всегда таков,
Другой же, на привале.
Пересчитай, Ходжа, ослов,
Сколь видишь сам глазами?»

Хоть бедолагу было жаль,
(Поди, с досады мрачен),
С улыбкою Ходжа...

От спички страсти вспыхнул наш бензин,
Порвав на клочья и детали быта.
Не понимаю как я жил один,
Вокруг чего моя была орбита?

Горит трава, горит земля вокруг,
Уходят из под ног все установки,
И перигей, и апогей мой вдруг
На расстоянии всего одной красотки!

Для вечности пусть это чувство - миг!
Но этот миг с девчонкой мне как вечность,
Роман прекраснейший из многих книг,
Так долго жданная по жизни неизбежность!

Сойти с ума быстрей готов сейчас,
Чем с нашей замечательной...