Рябь не тревожит

Уж не тревожит память боле,
И к прошлому возврата нет.
На диво в небо голубое
Вознёсся белых снов букет.

Застыли светлые виденья.
Красуясь в зеркалах воды,
Висит земное порожденье
Непревзойдённой чистоты.

Рисует нежные картины
Воображенье в вышине.
Поток минут невозвратимых
Течёт сквозь них незримо мне.

Забылось обо всём на свете.
Уж к прошлому возврата нет.
Пока смотрела сны я эти,
Весь изменился белый свет.

Хитросплетенье судеб и имен
Вновь Одиссея к берегу выносит,
И не узнает Пенелопу он,
И ни о чем у сына он не спросит.
Цирцея ждет на дальнем берегу,
Уже не мил ему родимый остров,
И только память строки берегут,
И он уйдет туда, и все он бросит.

Такая вот история теперь
Мой слабый ум отчаянно тревожит,
Душа окаменела от потерь,
Что в мифах просто, в жизни зло и сложно.
Волшебница на дальнем берегу,
И Посейдон, лютующий как прежде,
За днями дни в неведенье бегут,
Но место есть и...

Хотел бы я увидеть очи,
Твои бездонные в заре
Тревожить радостью до ночи
Лаская слух твой, что в душе

Хочу увидеть те улыбки
Счастливых, радостных минут
Что согревают без ошибки
Даря моей душе уют

Я успокою все печали
Отдам своё тепло тебе
Быть может, птицы всё прознали
И спели песню, как во сне

Тебя описывать не стану
Уж больно сложно для меня
Ведь красота твоя по праву
Сожжет любого без огня

Я знаю все слова пустые,
Глухие, страстны и глупы
Но для меня они святые...

Глядят на солнышко берёзки
И слушают капель весны.
Они готовятся серёжки
Одеть моднейшей новизны.

Мечта о шёлковом наряде
Тревожит почки, гонит сок
И скоро в ласковом каскаде
Развяжет листик узелок.

Так продолжается жизнь рода,
Как солнце поцелуй-рассвет
Пустить торопит в луч восхода,
В небесном поле сеять свет!

«Я царь, нарцисс Саронский, ты - лилия долин.
Все девицы, что доски с причудами Дали.
А то, как будто Рубенс, творил здесь и не раз,
Потом весь этот ужас свалил на Ренессанс.

Лишь ты своим размером волнуешь царский пах,
Милосская Венера, но только при руках.
К блаженству ключ от двери черты твои таят.
Ты - лилия меж терний, любимая моя».

«Как яблонь меж лесными (а может быть яблОнь?)
Деревьями пустыми стоит моя любовь,
Ветвями распластавшись, как яблоня весной,
Меж юношами также...

Оставьте мне, друг мой, пространство для танца,
И для вдохновенья оставьте мне силы.
Но снова он шепчет, коварный: «Останься»
Пусть будет у нас все легко и красиво.
И знает, хитрец, отказать я не властна.
И вот уже где-то взлетая, качнулась.
Готова вернуться, хотела напрасно
Забыть его страсть, но в объятьях проснулась.

Зачем тебе этой, не знаю, нет, знаю.
В предчувствии снова душа изнывала
А кто она, эта печальная злая,
Коварная ведьма, ее узнавала.
Она ведь потребует душу за это...

В тумане веков проступают прекрасные лица,
И древние саги становятся ближе в тот миг,
Дружина в походе, но князь Гостомысл неистов,
Он думает снова о людях и землях своих.
Он видел во сне, как сыны его гибли внезапно,
И юные внуки остались в тумане снегов.
Несется дружина по полю с отвагой, с азартом,
И снова разят его воины грозных врагов.
Что будет потом, но не хочется думать об этом,
Земля завоевана, кто же ее сохранит.
И викинги снова подходят к границам и с ветром
Их грозная...

Пробежал по дикой чаще
Кем-то вспуганый олень,
Ночь накрыла чёрной чашей--
Пред глазами страха тень.

Спрятал тело за кустами,
Вместе с кустиком дрожит.
Милый мой, с любви очами
Не возможно в страхе жить.

В сонной дрёме мир тревожит
В зеркалах своя лишь тень,
И испугом множит, множит
Образ вспуганый олень.

Взгляд любви--глаза оленя,
Значит в сердце быть огню.
Не жалей угли, не время
Их тушить, раздуй искру!

Так раздуй, чтоб в сердце львином
Страх от страха убежал...

В том заброшенном доме остались мечты и посланья
И внезапные сны, мы о них вспоминали потом.
Говорила все время тебе о печальном романе,
Не увидевшем света, укравшем и сон и покой.
Ты о близости нашей мечтал, но усталую душу
Он украл и оставил в какой-то небесной дали,
Только сонная кошка мой бред в этом домике слушала,
И беспечное море шептало о вечной любви.

И смертельной тоской заполняла листы в эту осень,
Тех безумных стихов не читать даже мне в тишине.
Затолкнем их в бутылку и...

К творцу придет однажды Маргарита, преодолев земное притяженье.
И там , у моря, радостно-сердито, он ей подарит новое творенье.
И будет говорить о расстоянье, как расставанье – счастье невозможно.
И тихо улыбнется на прощанье, кота она погладит осторожно.
- Возьми с собой, - Фагот ее попросит. – Кота или поэта? – улыбнется.
И взгляд на пену яростную бросит. И в звездопад до времени вернется.
Кот и мужчина страшно одиноки. А звезды где-то рядом рухнут снова,
Что остается? Лишь песок и...