Русское единство

Мне грустно, милый друг, и мысли грустные:
Ведь жизнь твоя проходит вдалеке
От глаз моих, от губ моих, от рук моих.
И ничего не изменить! Реке,

Текущей руслом будней в безучастности
Всеобщего потока свысока
Нет дела до нюансов мелких частностей:
Не капля точит камень, а река

Шлифует, волочит... Когда ж разделится
Пространственный поток, замедлив бег, -
Рекою времени всё перемелется:
В единстве этносов мгновенье - век.

Других вселенных капли две по-прежнему,
Влекомые потоком...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Слегка прикоснувшись ладонью,
Почувствовать тонкий ответ,
Как утром в муаре спросонья
Мерещится призрачный свет.

Границей неявной сознанью,
Очерчен мир яви и сна,
Оракулом вещих блужданий
Становиться проблеск ума.

Так что-то неведомым знаком
Мелькнёт в пробуждённой листве
И гордый цветок георгина,
Раскроет бутон на заре.

Едва уловимым намёком,
В прохладе осенней поры,
Мистично-туманные строки
Коснуться древесной коры.

И шелестом листьев опавших,
Споёт тихо дремлющий лес...

Серая пыль инквизиторских жадных костров
ветром осенним развеяна. Грех на развилке дорог
тешится жертвенной болью.К сожжению снова готов
агнец невинный, запутавший в терниях рог.
Избранность рода великому делу служенья
тяжким ярмом ненавистным венчает народ.
Главы колен, след теряется ваш в поколеньях,
в храмах разрушенных больше левит не поет...

Воле Всевышней послушны в пределах пустыни,
молим о влаге небесной, тем мир и живет.
Солнечный первенец рыжий - пардес апельсинный-
вечный...

Нам не дано предугадать,
Как Слово в массе отзовётся
Сознания(?), а что вернётся,
И будет мыслью обладать,
Что бумерангом обернётся,
В мысли энергию вольётся,
Вы не могли предполагать...
...
Не сможете себе солгать,
Слово, от Мысли, оторвать...
Вам, молчаливо, остаётся
Силу 'решения' - признать,
Со Словом тихо обсуждать,
Приоритет его под Солнцем...
...
Как, осмысленьем, зарядится, -
Бессильные распорядиться:
Слово продолжит убеждать,
На перспективу управлять,
Доверием чужим...

Земля больна. Больна серьёзно,
Бледна природы акварель,
Едва звучит печально-слёзно
Когда-то звонкая свирель.
Уже не слышно в птичьих трелях
Пьянящей душу глубины,
Уже не радуют капели,
Тоскою дни омрачены.
Над погибающей планетой
Бациллы нравственной чумы.
Больную Мать затмил от Света
Разгул распущенности тьмы.
И всё сильней болезни хватка,
Чадит коричневая мгла,
И бессердечья лихорадка
Сжигает души ядом зла.
Судьбой назначено леченье,
Мы - люди - все её врачи...

Денно и нощно кроится одежда из тонкого льна.
К первой примерке январь нежной шелковой нитью
платье сошьет из иллюзий планетного сна.
Шов, другой - возникают стихи и событья.
Мирный полдень -двенадцать ступенек крыльца.
И двенадцать колен пролагают дорогу в полночь.
Блудный сын стучится в покои единства Отца,
усмиряя материи волны, любви призывая помощь.
Расцветает шиповник в заброшенном райском саду,
почтальоны небесные- птицы несут благовестье.
Сказка скажется, в город зеленый...

Привет! Мой ненаглядный гений!
Врожденный у тебя талант
На миг вселить в меня затменье
И почву для искусства дать.

Ты разумом своим великим
Затмил прославленных творцов
Что в мир вселяли дух безликий
И серый цвет в красу домов.

Дав миру, красок мир огромный
Ты, дал возможность создавать.
И обещал неголословно
Помочь шедевры возрождать.

Твои мотивы благородны
Всеми поддержаны они
Они в единстве бесподобны,
Достойны всякой похвалы.

И наблюдая за тобою
Тебе стремятся...

КНЯЖНА ТАРАКАНОВА
(маленькая поэма о большой любви)

«Ни малейшего сумнения – она авантюрьера…»
Письмо Екатерины II **



1

Всего лишь одна ночь,
А дальше как все - прочь.
И в списке ещё один пункт,
Заслуга? Уже не солгут
Уста. Что ж теперь, утопиться,
Коварству в ответ отрешиться
От всех Богом данных утех,
И благ, смыв с души этот грех?!
Одна бесконечная ночь,
Где силы найти превозмочь
Усталость и горечь обиды.
Господь не услышит молитвы,
Хоть в крик и в рыданья с мольбой...

многомерность пьянящей нежности стихии
накатывает тяжелыми волнами без счета
на древний волнорез (каменный коготь выдвижения)
чернеющий порезом – инородным вкраплением
в неистовой палитре заката
цепи свинцового прибоя
разбиваются на брызги взрывной пены
молекулами былых штормов
рассыпаясь дыханием высвобождения сердца моря
вся в шрамах вода – лицо посейдона

~|/~
и где-то на глубине под давлением темноты
вспыхивает невыносимый звук озарения
словно стон памяти
втекший в кровосток...