Русалка конечно не рыба

Чем дальше отъезжаешь от Москвы,
Тем лучше видно, что Россия-мать,
Совсем другая, чем привыкли мы.
Попробую об этом рассказать.

Всего чуть больше чем полтыщи вёрст,
Вокруг пейзаж привычный,но людей
Почти не видно. Брошеный погост,
Деревни мёртвые, в домах не ждут гостей.

По-вдоль дороги, вроде бы должна,
клубиться жизнь, дорога это хлеб.
Казалось бы.
На сотню верст одна
деревня, где пока разрухи нет.

Ну ладно, трасса это не страна,
По ней нельзя оценивать страну,
Другая...

Здравствуй родная, прости.
Если признание мое запоздало.
Я как путник в долгом пути,
Ищу конечную станцию,
Своего вокзала.
К той кого сердце,
Так видеть желало.
К той кого помню,
Лица прекрасный овал.
К той чии губы, я целовал.
Запах, которой меня так манил.
Я все признания в сердце хранил.
Чтобы пройдя, этот свой путь.
Я мог к тебе на огонь завернуть.
И тебе, хочу я признаться,
Что надоели чужие вокзалы.
Что на конечной, станции счастья.
Я с тобой хотел бы остаться.

Всё было, как обычно: привычно, прозаично.
Был день дождлив и пасмурен,
но солнышком из туч
Сверкнули строки чистые, сияющие истиной,
Сияющие светом добра и красоты.

Как соты с мёдом-сластью,
как невод с рыбой красной,
Как бочки с драгоценнейшим,
старинных лет вином,
Те строчки, что из света, знакомого поэта.
Они весь день заполнили.
Он стал совсем другим.

Ни будней тускло-кислых,
ни студня серых мыслей,
Ни слякотно-тоскливых пустопорожних дел,
А радость откровения и...

Еще бывает так: глядишь в экран
И ничего вокруг не понимаешь,
Хотя вчера не пил и твердо знаешь,
Что не дебил ты и не наркоман.
И лишь экран... и только эти строчки...
Так веселят... как рыба путассу!
Их целиком, до запятой, до точки,
К себе наверх, на крышу унесу.
На проводах ругаются вороны
На хмурость утр. И только ты, Поэт,
Подаришь мне свои оксюмороны
И вдохновишь на некий... триолет.
Я пью за Вас... За вздохи и за ахи!
За лично Вас, за разный Ваш талант...
Ведь чьей нибудь...

Я прощаю столбу прямоту,
А горбатому – длинные руки,
И хватаю в прыжке на лету,
Исполняя кульбиты и трюки,
Незнакомки платок. Разбираю
Монограммы изящную вязь.
Ни ликёром я потчую – чаем
Родовую поэтов боязнь –
Не успеть на последние сборы,
Перед тем как шагнуть в Никуда.
Брошу всё и подамся в поморы,
Пусть вдогонку плюют города,

Ну а я выйду в море, но снасти
Позабуду на берегу.
Не за рыбой – за верой, Мастер
Я к тебе от себя бегу.

Три брата – в каждом Божий Дар –
Решили Смерть унять навечно,
Смекнув – предотвратить удар
Возможно только точным встречным.

Брат Повар приготовил суп –
С лучком. Насыщенней нектара!
Брат Мистик в перегонный куб
Добавил Вечной жизни чары.

Брат Клоун – трупом лёг в кровать.
Старушка Смерть зашла без стука.
Но не смогла в себе сдержать
Желания отведать лука.

Но только пару ложек съела –
И бледность сняло как рукой,
Налилось жизнью Смерти тело
Но ненадолго. Упокой…

…Брат...

Коралловая яхта, плыла же над водой,
Коралловая яхта, белела под водой;
По морю океана за ветром тишины,
Стоял же за штурвалом – моряк
небесной тьмы;
А яхту разгоняло, блуждающей волной
И солнышко светило – горячею душой!

По волнам океана, плыла она волной;
И по бокам кораллов – гоняла над собой,
За ней же, как вдогонку
спешила стая рыб;
С улыбкою изящна – была она для них!

Матрос темнее тучи и он же капитан,
Угрюмей тихой ночи – придерживал штурвал;
Коралловая яхта, белела под...

Осень…
Шахид полуночный
На озере глушит рыбу…

2.
Апрель…
И сдержать не в силах… любовь…
Кочегар к кочегару…

3.
Март…В молодой Оксане
Любовь к диверсанту ожила…
Вот и горят мосты…

4.
Зима…Голодный китаец
Не в силах постичь закон бутерброда
Ибо до пола тот долететь не может…

5.
Экран …
В нем полтонны сисек…
Детская передача…

6.
Тихо летит…
Кирпич…
Ветрено…

7.
Поздняя осень…
На озере гложет портвейн
Олигарх одинокий…

8.
Птицы на юг улетают
Лишь я...

Свези-ка меня, велорикша, где лотос цветёт белоснежный.
Где пагоды очень воздушно подняли углы своих крыш.
Да к берегу тёплого моря, где пахнет свободой и рыбой,
Да в гомон восточных базаров, где соткан в циновки камыш.

Свези-ка меня, велорикша! Я знаю, что труд твой тяжёлый.
Но ты улыбаешься, будто и вправду доволен судьбой...
Я слышал, у вас тут профессор иголки вонзает в ладони,
И боль сразу с тела снимает, и даже душевную боль.

Свези-ка меня, велорикша, в мою отзвеневшую юность...

ты хотела, я чтобы романтиком был,
и стихи написал я тебе.
Тридцать строф – все о том, как по морю я плыл,
жизнь свою вверив грозной Судьбе.

2
пена, брызги соленой воды,
ветер грудь распахнул парусов;
море просто не может быть морем без рыб,
без встречающихся островов.

3
первый остров меня буйством красок манил,
там был город из тысяч огней,
запах буйных цветов, страстных женщин, пьянил,
здесь любая могла стать моей.

4
но я бросил тот город, с причала отстал
и поплыл по...