Рука художника

Очень нравится творчество моей новой подруги из соцсетей. Ее зовут Ульяна..
Хочу, чтобы и ты, дорогой друг, посетивший мою страничку в Доме Солнца, узнал об этом интересном человеке, мастере слова и кисти.

«Рисую лёгкое облачко
На листочке
Из школьной тетрадки.
Оно летит над домами,
Дорогами,
Руками и ветками.
Ты улыбаешься,
Смотришь
И тоже берёшь карандаш.
И вот, по небу
Бежит барашек.
Смешной, озорной, тёплый.
Наш».
(Художник Елена Пипчук.)

Любите живопись, поэты, лишь ей единственной дано…
Н.Заболоцкий

Под звуки сонаты Лунной, во мраке ночи глухой
Влюбленный художник юный, был близок и мил с тобой.
Потом он писал картину, пока ты во тьме спала,
Была ты почти невинна, любима ты им была.

Эротики совершенство, художник сумел постичь,
О, этот свет и блаженство, и ангел во тьме летит,
И дождь золотой прольется, и будет рассвет алеть,
И он тогда улыбнется, позволит тебе взлететь.

Монахиня и блудница, любимая на мгновенье...

Пришел в мастерскую
Художник безумный,
Где кто-то тоскует:
«Подайте грозу мне…
Прошу, не соврите,
Художник известный,
И холст раскровите…
О. будьте любезны!.."

Меж крыш и карнизов
Скользит легкой тенью
Перчатка, - то вызов
Судьбы, без сомненья.

Я вновь держу тебя в объятьях,
Как ощущенье чудного творенья в раскрывшихся цветах,
В губах твоих безоблачная высь и нежность трав,
Призывный голос тела пробивает в кровь.

Ты вся любовь и нетерпенье,
Как грудь, устремлена в руках художника на сотворенье,
Так, я забыв о недостатках, вдруг воспарил в бескрайних небесах,
Фигура в естестве отражена из сна в моих мечтах.

Как ветер прижимает лист травы к земле,
Так я прижал тебя к себе,
Ты словно кубок сладкого вина,
Я пью его, а...

Жил да был художник Пауль Клее
Где-то за горами, над лугами.
Он сидел себе один в аллее
С разноцветными карандашами,

Рисовал квадраты и крючочки,
Африку, ребенка на перроне,
Дьяволенка в голубой сорочке,
Звезды и зверей на небосклоне.

Не хотел он, чтоб его рисунки
Были честным паспортом природы,
Где послушно строятся по струнке
Люди, кони, города и воды,

Он хотел, чтоб линии и пятна,
Как кузнечики в июльском звоне,
Говорили слитно и понятно.
И однажды утром на картоне...

Свеча оплавлена, бела,
И ночь обрамлена была
Окном с облупленною рамой;
Картина красками бедна.
Художник умер, а она
Стоит, поставленная прямо.

Художник, видно, тосковал,
Топил очаг, дрова таскал,
А всё зима не проходила,
Была канва, как снег, бела,
Тоска черна, как ночь, была,
Чудил ум, и свеча чадила.

И краски толстые мазки,
Как снег ложатся на виски,
Не зимний - тот что не растает;
Шершавых кистей немота,
И нищета, и темнота
Но поздно - хорошо! - светает.

Зима проходит...

Я окунаюсь в озера блаженства,
в кладезь магичных работ мастеров.
Почерк столетий в штрихах совершенства
и в гармоничном смешеньи цветов!

Вот, когда в искренность можно поверить:
живость портретов, знакомый пейзаж.
Как живописно распахнуты двери
в редкий, почти эпохальный вояж.

Собран был вдруг в очертаньи неброском
лучших художников пышный букет.
Творчество их, словно вылитый воском,
тщетно искомый Вселенной ответ.

И пронеслась огнедышащим жаром
правда, чей лик на другой не...

И медленно солнце вплывало в пространство иллюзий,
Реальность погасла, как томная в небе луна.
И там, на земле, просыпались и звери и люди,
А здесь, в небесах, я осталась вольна и одна.

Пусть тело мое где-то в комнате светлой в покое,
Но надо же мне о свободе узнать в высоте.
Погасшие звезды роптали еще беспокойно,
И тени иллюзий витали на белом холсте.

Проснулся художник, и долго смотрел на полотна,
Все силился вспомнить тот отблеск забытого сна,
И медленно солнце вплывало в дела...

блеск полночной звезды на холсте Неба в рамке оконной,
облака, что так щедро мазками на ширь полотна.
и щемит ощущение выси манящей бездонной,
нежность красок и грань – невозможно… как-будто стена…

но художник – душа в невозможном полёте рисует
многогранность своей потаённой, чудесной мечты,
обнимая отчаянно Небо. и разум рискуя
в танце вечности кружится там, не боясь высоты.

Тусклый свет из окна в серый фон обращал его комнату,
Он продал все, что смог: мебель, книги, одежду – недорого.
А осталась кровать, одеяло, когда-то мохнатое,
Но в такой нищете, он был счастлив – жила его статуя.

Он творил ее год, год потерь и тревог, еле выстоял,
Вся одежда – труха, а кругом мерзлота, все осмыслено,
Вот она перед ним, словно ангел стоит – улыбается,
Как он много страдал, как отчаянно ждал, но какая красавица!

Но в тот вечер ударил мороз страшной силою,
И творцу...