Ручки ножки огуречик

К перону поезд подъезжает,
С вагона девочка слезает.
Красива,хорошо одета,
Глазами ловит лучик света.

А в голове одно название:
Москва,Москва-мое призвание!
Нашла квартиру и работу
И вся ушла в свою заботу...

Жила,крутилась как могла,
Но жизнь вдруг трещину дала...
Мальчишку встретила,влюбилась,
Но вовремя не остановилась...

Подсели вместе на иглу
И были двое как в раю...
Глаза не ловят лучик света,
Бледна,уже не так одета.

И денег стало нехватать,
Но кайф ведь нужно...

Пищевая цепочка сломалась.

Правил нет уж в игре в кошки-мышки.

Те, которые падали в ножки,

Обозлились, как дикие кошки.

И забросив научные книжки,

Эти бывшие серые мышки

Стали очень похожи на кошек.

Ну, а, некогда зверские кошки,

Позабыв смысл правильных книжек,

Не напрягши больные умишки,

Превратились в малюсеньких мышек.

Тоненькой ножкой по кривому стеклу
По незримой дороге сквозь тёмную даль
Он мне ответил: "Я правду ищу..."
Закрутится в нитку природы спираль

За гранью сознания лишь тени мелькают
Глаза их горят как пустынная ночь
Быть может они нашу жизнь понимают
Быть может способны хоть как-то помочь

Упала рубашка на горло колодца
Повис в пустоте и закрыл восемь глаз
И думал: о мире своём и о солнце
Которое лампой зовётся у нас

Мы боги избравшие участь страдальцев
Мы роботы с жуткой ошибкой...

Снег на вид как вата белый,
Но на вкус совсем не спелый.
Мы его собрали с ели,
Раз понюхали и съели.
Нет, совсем, совсем не мёд.
Может быть вкуснее лёд?
Наломаю льдинок острых,
Если только хватит роста
И, в сугроб большой макая,
Съем без сахара и чая.
Ух, наелся льда и снега.
Не охота больше бегать.
Что-то горло запершило,
Будто кто-то колет шилом.
Нос намок, течёт как льдинка,
Ножкам холодно в ботинках.
Побегу домой скорее.
Дома мамочка согреет.

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...

У кузнечика –
всегда
Приключается
беда,
То в коробку
попадёт,
То вдруг ножку
оторвёт!
Видно, видит он –
неважно,
Хоть и прыгает
отважно!
И твердят ему
жучки:
- Нужно
выписать
О Ч К И !

Расстелила холсты белоснежные зимушка по берегам,
Устье рек заковала прозрачным замком ледяным.
Стонет ветер-разбойник, скитаясь по темным углам
с вьюгой грешной и серой метелью деля горький дым.
Клюквы алые капли на тоненьких ножках средь мхов
замерзают, грустя. Быть им морсом в хрустальном кувшине.
Сонный лес не разбудят веселые песни дроздов,
улетевших на юг от ненастья и черного сплина.
В нашем доме тепло и светло, угольки разгораются в печке,
половицы цветные, обед из осенних даров...

Мадам! Я знаю все про лыжи.
Но мне так нужен Ваш размер,
Не 96, а ниже...
Размерчик в студию, размер!

Мадам! Когда ТАКИЕ ножки!!!
Морозить их поверьте - грех!
Гулять бы рядом по дорожкам
И слышать Ваш искристый смех..

Мадам! Крутыми виражами
Мы будем рассекать снега!
И будет небо витражами!
А снег - алмазами... Ага?

Муравей – мурашечка по дорожке полз.
В черненькой рубашечке к павильону роз.
В гости полз он к праздничным , диво - муравьям,
Что в рубашках красочных скачут по цветкам.

Оставляя ножками яркие следы.
Покрывая каплями розочек цветы
Муравей – мурашечка, как твои дела?
У тебя рубашечка в ярких кляксах вся.

Пророки в жизни нашей не редки,
Любой вам за монету напророчит
Такого, что не слышали дедки,
С завалинки, не знающие строчек
Рифмованных, да в столбик, кое-как.
Что проку в них? Не скрутишь козью ножку.
Что до гадалок на кофейной гуще – ложку б,
Да соскрести сей не российский злак.

А то, что все виденья далеки
От ваших, наших... Были бы легки,
Да незлобивы, и тогда искус
Служенья музе не испортит вкус
Ни к жизни, ни к любви... А впрочем,
Чего это друг другу мы пророчим?

02.2002