Рубець

Личины поменяй, напяль, и маски чередуй,
играй, собой не будь, не надо, ты лицедей,
паяц, ты шут, ты клоун, мим, ты мним, и стар
(ты старец), ослеп давно, ты солнца, про-
ту-бе-ра-нец, кажись и не имейся, судья отм-
етит, (ты надейся(?)))иконой наградит? или
лишит обличья? ты маскируйся,...не потеряй
приличья, ты духа мимикрия, обои, на компь-
ютерном экране, ты вне закона? в нём? или на
теле рана? или души рубец, свобода без конца?
ты ограничен? пуля из свинца(?)

Безмятежно и весело жил,
Ничего не припомнить другого…
Самолётик над крышей кружил,
Наподобье жука заводного.
Свеже строганы пол и карниз,
Георгины в кругу палисада.
Золотился на ветках анис
Молодого отцовского сада.
Звёздный полог сияньем прошит,
Звёзды, падая медленно тают…
Это детство куда-то бежит,
Только грязные пятки сверкают.
…Нет ни строчки ещё о любви,
Зреет где-то предчувствие только.
Но огонь разжигает в крови
Миловидная юная полька.
Это только начало пути,
Что ещё...

Нам Америка не мама,
А портвейн нам не отец.
Этой сказкой нам оставлен,
На душе большой рубец.

Ты прости Страна Родная,
Разлучили в сердце нас.
Я теперь отлично знаю,
Починили свой компас.

Долго нас за нос водили,
Мы наивные слегка.
По запутали дорожки,
Потеряли берега.

И послал Бог капитана,
Новый парус на ветру.
Хватит в трюмах капитала,
Мы начнем свою игру.

Наши други встанут рядом,
Все проверены в бою.
Место нет врагам и гадам,
Пусть позиции сдают.

Мы пройдем...

Я весь в рубцах налево и направо,
И весь в пыли от тысячи дорог.
Мне не страшна паскуда-слава,
Себя с трудом, но всё же уберёг.
из черновиков 2007г.

Сквозь кровавый рот

Я женщину помню, чей лик, не клонясь.
Горел в новых святцах казенного быта.
Весь свет потускнел и отбелена бязь,
Окончилась жизнь, а печаль не избыта.

Тоску невозможно избыть, но и ты,
Прошу, не спеши от разлук отрекаться,
Еще воссияет в огне темноты
Звезда, под которой нельзя оставаться.

Весь свет потускнел из начала в конец
И так повернулся, виясь вдоль простора,
Что даже в альбоме -- не лик, а рубец,
И блещут, свиваясь, размытые взоры.

Там кругом тишина
И наполненный мир чудесами,
Там движенье вперёд
И маршруты всегда нелегки.
Мы уходим по тропам,
Что выбрали в юности сами,
Где нас ждут комары
И прохладный рассвет у реки.

Как на сердце рубец
Полоса оживающей гари,
Но у сопки вдруг явно
Послышится бег кабарги.
Там изюбри трубят
Из-за дальней нехоженой мари,
И наполнены лёгкие
Запахом спелой тайги.

Там под песню по кругу
Наваристый чай на утеху,
Ведь неважно, что утром
Вода превращается в лёд.
Но вспугнёт...

Может, я перегнул с коньяком.
Может, были таблетки не те.
ЛЮТЫЙ
МОЛНИЕХВОСТНЫЙ ДРАКОН
в жизнь земную мою залетел.

То, что было на пресных местах,
сразу — в ярую горечь
ушло.
Так родился: один из писак.
Вечный лирик. И грустнослов.

И на глинистом стыке веков
да в людской
чернозем-солонец
я посеял сто книжек стихов.
Ни черта не взошло: под конец.

Я писал про “закатную даль...”
Про рассвет аккуратненько пел.
А закатный дракон наблюдал.
А рассветный дракон свирепел...

Я потерял, постель и сон, и дверь,
где ты, осталась, мне поверь, без
страха и упрёка, навсегда? или
на день, до завтра, до утра? не ощ-
утить дыхания и света, что излучаешь,
словно светлячок, в моей душе, конч-
ина, «мертвячок»/червячок, мертвец
окаменел и в раме, зеркалю, подарю
всё маме? что моет тихо и поёт, о том,
что сын её всё ждёт, и больно, и легко,
без действа, ты не садист и нет злоде-
йства, не рушишь на слога, кончина, не
для тебя вся чертовщина, ………
и ствол, и ветви...

В месте надлома,
Слёз-смол янтарь.
Кислость — оскома,
Холод — январь.

Там, где сломали,
Шрама рубец.
Дальние дали,
Юнность сердец.

Переступили,
Дальше ушли.
Их право в силе,
В мире Земли.

Кто-то мечтает,
Кто-то творит.
Кто-то шагает,
Кто-то стоит.

В месте надлома,
Шрам полосой.
В теле истома,
В жизни — застой....
Марковцев Ю.

Мир мозаику сложит,
Указав места нам.
А на сердце нет кожи,
Но от раны есть шрам.

То, о чём мне мечталось,
Стало болью моей.
В прошлом пламени ярость,
Юнных, радостных дней.

В прошлом резвость мгновенья,
И задумок размах.
В прошлом сердца томленье,
И броженье в умах.

В небо юнность стремится,
Земным зрелость живёт.
Жизнь вся взмахом ресницы,
В миг-полоску войдёт.

А на сердце нет кожи,
Но рубец шрама есть.
Выход случай предложит,
Но откажется Честь...
Марковцев Ю.