Росток сквозь асфальт

Кавалькадой всадников безголовых,
с залихватским свистом и звонким гиком,
ворвалась в Гамельну мерзавцев клика...
Слово "ужас" - это пустое слово...

Оставалось только раздвинуть бёдра
и предаться (пускай и насильно) блуду.
Жеребцы окружали тебя повсюду,
но скакала ты и легко, и бодро.

Молодому телу хватало дури -
заедалась цедрой восьмая стопка.
Ты любила скорость, как байкер Урри,
и кричала восторженно:"Кнопка! Кнопка!"

По асфальту, мокрому от налётов
лихачей...

Какое блаженство проснуться и знать,

Что вам на работу не надо бежать.

И день наступающий очень хорош,

А если болеешь, то значит - живешь.

И старость - совсем не плохая пора.

Да здравствует время свободы! Ура!

***

Какое блаженство на старости лет

Своими ногами идти в туалет.

А после в обратный отправиться путь

И быстренько под одеяло нырнуть.

А утром проснуться, проснуться и встать

И снова ходить, говорить и дышать.

***

Какое блаженство по рынку ходить...

Мелкий дождь стучит по крыше
Незакрытого авто.
По стеклу стекают ниже
Капли глупые в ничто.

Дождь растерянно смывает
Пыль с высоких каблуков.
И с асфальта уплывает
Море обувных следов.

На щеке, на память, мокрых
Ручейков блестящих нить.
Чередою линий стройных
До утра продолжит лить.

Как хочется мне растаять
В ладонях твоих горячих.
Бегу по асфальту босая,
И он от меня что-то прячет…
Блестят как сокровища неба
Вселенной ярчайшие звёзды.
И нас, разбросав планета,
Свела так легко и просто.
Давай ты возьмёшь мою руку,
Не думай, что я уезжаю.
Любовь не разрушит разлука,
Любовь ведь всегда побеждает!

Я случайно увидел:
у вас из «нагрудника» выпало сердце.
Сзади вас по асфальту
миокардом волочится-бьется… Оно уж не бьется.

Это Крест что ли мой мой:
быть
с войной и бедой по соседству?!…

Вот такие взошли пироги. Вот такая работа.


Я кричал вам, как мог…
Я молился вам вслед…
Я бежал… видит Бог… так бежал!…

Но на мокром от пота вокзале –
качалась табличка:

Вы, позавтракав плотно, уехали в Биробиджан.
А затем улетели на Марс.
В общем, всё как обычно.


Мне друзья...

И солнца сегодня нет
И серый асфальт потрескан.
Я знала весь наш сюжет,
Во мне уже нет протеста.
Эмоции съела соль,
Что мне остаётся делать?
Гудит в моей жизни боль
До невыносимых приделов.
Наверное, надо так,
Хотя уже нет и жизни
В моих потускневших глазах,
В моих изможденных песнях…
Ты можешь меня винить,
Почти оскорбляя звёзды,
Но только тебя любить
Становиться так не просто…
И прошлое не убить,
Не вырубить и не сделать…
Творить, мне вот так творить
Среди бардака и нервов...

Колёса… колёса… колёса…
Обломки мечей и забрал…

Вот жизни кусок откололся…
А я даже – не подобрал…


И это хрустит не печенье.
Разлука хрустит на зубах.
И век – не имеет значенья.

Мы рубимся в полный размах!…


Послали всех ангелов на хер.
Родню разделили… друзей…
Такой вот у нас амфибрахий.
Такой
пятистопный
хорей.


Колеса…
колеса…
колеса…
Визжит - то резина, то сталь…

А дева Мария на сносях…
Но всем сейчас не до Христа!


Скажи мне – что я тебе мерзок...

О чём плачет небо? Зачем оно плачет?
Откуда скажите, слёзы берёт?
Четвёртые сутки дождь бьёт по асфальту
Стучится в окошко и песню поёт.

А мне очень плохо, а мне очень грустно.
Стою я, щекою прижавшись к стеклу,
И верю что скоро, возможно и завтра,
Луч солнца согреет улыбку мою.

Однотонный спектр слабеющего дня –
повторение пройденного –
здесь я, как я,
как пустота начала и конца,
заточенное в камень сердцебиенье.
Мёртвоплывущая ткань земли.
Где твои дети, весна?
Твоя душа, разлившаяся кошачьим “мяу”
у поверхностного натяжения луж
цвета грязного асфальта,
как художник смотрит в абстракцию берёз,
цветущих каплями влаги,
в Мафусаилов век замёрзших в танце звёзд,
в воздушный хлопок переменчивого неба,
в персиковую предвечернюю смоль,
в чёрный гранит...

Весна. В Москве «свадьба роботов».

Асфальт сходит вместе со снегом.

Вокруг воруют мильярдами, обрушиваются дома.


Словом, «крышу» не надо подталкивать,

Она плавно сама съезжает с разбегом.

По-моему, все «немножко» сошли с ума... :)))