Рощи

Остов - тенью сгоревших крестов.
Цвет зари - удушающе-ржавый.
Словно выжжены сотней костров,
В жирной копоти корчатся травы.

Чуть правее, за рощей, - дома
Побеленной к весне деревушки,
Над рекой серебрится туман,
Притаились цветы у опушки,

В вишняке загудели шмели...
Всё тоска - серый саван - закрыла.
Я тебя провожал до земли,
И мы с ней содрогнулись от взрыва.

От Сорок третьего начала,
В тылу оставив Сталинград,
(«Вперед!» команда прозвучала)
Солдаты двинулись назад.

Пошли назад по ТЕМ дорогам
К ТЕМ рощам, городам, полям,
Глазам дедов, смотревших строго,
Жен умоляющим глазам.

К своей Земле, вершка которой
Клялись не выдать никому,
К Победе, ставшей вдруг нескорой,
К ТОМУ вопросу – ПОЧЕМУ?!

Пришла пора семидесятых
Возварата юбилейных дат
И в караул встают ребята
К могилам павших ЗДЕСЬ солдат...

Ведь там, где дважды проходили
И...

Сквозь цепи сонных облаков
скользит, фуникулёром, лето,
а позади, плетётся ветер,
с горячей пылью на зубах,
смешав загар и свежий пот
полуденного света,
в ладошках воровато-худосочных.
Вдоль оспенной обочины –
вал придорожных тополей
скрепляя сухость рощ, полей,
рассеивает пепел
беглых кровель,
и обронив зёлёный пар,
волом вздыхает, он устал
опорой быть пространству встречных глаз.
Травы стихийный перепляс,
где шум воды, как грязь, увяз,
щекочет, стружкой, грузный банный воздух...

Уснули рано соловьи -
Не слышно песен о любви,
Притихли в роще до утра
Их мотивы.
Одна я только лишь пою
О том, безумно, как люблю,
И песня эта для тебя,
Ангел милый !

ПРИПЕВ:
И любовь,
Как волшебный инструмент
Тихой музыкой над нами заиграет,
И без слов
Мы поймём, что вот момент,
Для которого живём и умираем мы...
Ради
Такой любви
Всё на свете я отдам,
Родной мой, для тебя,
Слышишь,
Тебя люблю !
Я признания слова
Пою !

Лаская берег, волны бьют -
Они...

Листья жёлтые падают с веток,
Отправляясь в последний полёт.
Реквием уходящего лета
Ветер в кронах деревьев поёт.

Манит в рощу листвы позолота,
Уводя от житейских забот.
Но душа растревожилась что-то,
Провожая ещё один год.

Наша юность весной отбурлила,
С летом зрелость простилась сама.
Осень мудростью нас наделила,
Сединой осыпает Зима!

Осень – рыжая кобыла,
За моим окном,
Зелень свежую слизнула,
Будто языком.

Гривой рыжею тряхнула
Наклонясь к реке.
Иву разом опалила,
В праздничном огне.

В зарево небес взметнулась,
Вздыбленным конём.
И на землю вновь вернулась
Проливным дождём.

Вихрем по полю промчалась,
Закружив листвой.
Зеркальцем копыт осталaсь
Между муравой.

В роще птицею укрылась,
Отдохнув чуть- чуть.
С клином лебедей простилась,
Отправляя в путь.

Краски яркие бросала,
Огибая лес...

И снова осень не дает покоя
Лишь только вспыхнет, пламенея лес.
Рассвет, в поля изысканного кроя
Туманом тонким ляжет синь небес.

Нет прока в снах и ранним утром выйду
На встречу к роще, к вековым дубам
И восторгаясь запахом и видом
Рябины гроздья поднесу к губам.

Наполнена пред заморозком соком
Не тронутая ягода горька.
Трещит встревоженно с сосны сорока,
Прозрачной стала тихая река.

А ветерок не смея потревожит
Ее коснется, не погнав волны,
Шепнет, что год почти уж прожит...

в роще
по чаще
свищут
хрущи
ищут
почаще
щавель
в щи

s

Не изводил себя вопросами «зачем?»,
И «что есть цель?», и «не уснуть ли проще?»
И видеть сны в той неизбывной роще
Под сенью девушек в цвету, не зная с кем.

Не рвал я душу тайнами: «зачем дышу?»,
«Куда бреду?», «есть свет в конце туннеля?»,
Я сам себе придумывал все цели,
И сам нарисовал дорогу к финишу.

Одна, но пламенная страсть сжигает разум,
Один вопрос проклятый: «Кто же мы?»
Не верую религиям — их тьмы,
И боженькам, увы, не верую — всем сразу.

Ужель само-собою взорвалось...

Лес осенний благоухает...
Дарами леса казаков не обижает.
В какую рощу не зайдёшь...
Мимо грибов ты не пройдёшь.
Здесь такая красота...
Везде вокруге лепота!
Целый день можно удивляться...
Даже жаль здесь расставаться.
Ну, а коль грибов ты срезал...
То считай, что пообедал.
Суп грибной такой уж сваришь...
Всех соседей дамой заманишь.
Аромат такой стоит...
Никто дома не усидит,
К тебе в гости забежит...
А коль гости подвалили...
Знать здесь праздники забили.
По сто грамм не грех...