Реквием rem

И опять горбатая боль вскрытым сердечным нервом.
На леске потерь вальсирует тень непримиримости.
Зияющая пустота пространства, ориентиры на север.
Ночь продолжается, пусть за окном и заря. Пределы видимости –
Туман свинцовый, океан выжженных трав.
Я вижу немых фотографий осадок – бездыханные кадры.
Я даю им жизнь, я даю им немного прав
Обрести в седой памяти свежесть зимнего сада.
Я прошу их прощения, только они молчат,
Молчат обоюдной тоской в недосягаемой дали,
Откуда мне пишет осень...

Заброшенная деревенька,
Дом у заросшего пруда,
Что врос по самые ступеньки
В родную землю навсегда.

Ни по лимиту, ни набору
Ему отсюда не уйти,
Вдвоём со скошенным забором
Ему в райцентр не по пути.

Когда-то здесь чубы друг другу
Ребята драли за девчат,
А вот сейчас на всю округу
Лишь птицы дикие кричат.

Но свято не бывает пусто...
Придёт сюда другой народ,
Деревню вытравит он дустом
И с почвы гумус обдерёт.

Шлагбаумы везде поставит,
Дома снести - отдаст приказ,
Чтоб...

…безумным смехом заходиться,
Поверить линиям руки,
Сбежать из дома с проходимцем
И разорвать черновики…

А может, просто жить иначе:
В тиши, в глуши, на дикой даче…
Пейзажи гладью вышивать,
Котёнка в морду целовать.

И по ночам мечтать о принце.
Подсев к открытому окну,
Судьбе молиться на луну,
Носить колечко на мизинце,
И под пластинку Адамо
Писать Онегину письмо…

Ушли командармы, комдивы, комбаты.
По ротным и взводным Прошлася с Косой.
Уходят, уходят, уходят Солдаты
Последний-за жизнь-проигравшие бой.

Уходят… Уходят… И с ними уходят
Разрывы снарядов и раненых стон,
И письма, которые поздно приходят,
И кары неправой штрафной батальон.

И проклятый день – когда холм удержали
«Наркомовских» втрое на долю пришлось…
Кому до Берлина дойти наказали
Не всем до санбата дойти довелось.

Уходят… Уходят… Уносят с собою
Солдатскую правду нелегких...

Когда уйду, прошу вас об одном,-
Не надо, под любым предлогом, плакать
Ни обо мне, ни о себе, ни о другом,-
Не уважаю, что поделать, эту слякоть.
Грустить не надо, если что не так,
Теперь уж в прошлом, было между нами!
Вся суета не стоит и пятак
Пред Волею Священного Цунами!
Чтоб ни было, всё пройдено сполна!
И наши неизбежные ошибки
Распределит Великая Волна
В Архиве Высшем строго по подшивкам...
Она разъединяет снова нас
Для общего, конечно же, для Блага!
Чтоб меркнущий...

Гранитных бурь палящее волненье,
И страхом зыблемый порог,
И пуль прямолинейных пенье -
Перенесли мы, кто как мог.
В стенных дырах прибавилось нам неба,
Расписанного тезисами дня;
Довольны мы; зубам не нужно хлеба,
Сердцам - огня.
Истощены мышленьем чрезвычайно,
Опутаны мережами программ,
Мы - проповедники в ближайшей чайной
И утешители нервозных дам.
До глупости, до полного бессилья,
До святости - покорные ему,
Бумажные к плечам цепляя крылья,
Анафему поём уму.
Растерянность и...

Я
не смогу.
Я
не умру...

Если
умру —
стану
травой.
Стану
листвой.
Дымом костра.
Вешней землей.
Ранней звездой.

Стану волной,
пенной
волной!
Сердце
свое
вдаль
унесу.
Стану
росой,
первой грозой,
смехом
детей,
эхом
в лесу...
Будут в степях
травы
шуметь.
Будет стучать
в берег
волна...

Только б
допеть!
Только б
успеть!
Только б
испить
чашу
до дна!
Только б
в ночи
пела
труба!

Только б
в полях
зрели
хлеба!..
Дай мне
ясной жизни...

Сознанье в закоулках казематов,
Как птица в клетке, бьётся между стен.
И хочется ругнуться русским матом
В напрасной жажде светлых перемен...

У церкви с перекошенным крестом,
Чернеющим сквозь дыры рваных туч,
Пророческим, всезнающим перстом
Надежды угасал последний луч...

Лишь вороньё, где нет поющих птиц,
Почуяв запах падального пира,
Скопилось у пустующих глазниц
В желании склевать останки мира...

Владимир Зайченко
=================

Боль души…, где отыскать мне дно твое?
Ведь боль моя бездонна….
И крик души - не заглушить ….
Плитою многотонной…

И горизонта боли той…
Не видно…. боль… – пустыня….
Лишь образ мамы - как мираж…,
Все проходящий мимо…

Я в зазеркалье пустоты…..
С хрустальным звоном боли…
Тоскою воют все мечты,
Так рвавшиеся на волю…

Не суждено вдохнуть в них жизнь…
Мечты ушли за ними…
Живет лишь ПАМЯТЬ И ЛЮБОВЬ…
Смысл жизни в них отныне…

Мой папа с мамочкой теперь…
С небес нас охраняют...

Падала чья-то голова,
Гонители иноверия жгли костры.
Кто-то держал в руках искусственные цветы изящества мысли.
Красноречие палачей было трогательно - низкопробным,
В бюро забытых вещей надели бирки Вере, Надежде и Любви...
Прокаженные фавны торговали званиями года.
Разлюбившие святые не смотрели в глаза распинающих друг друга.
В тишину громче неба множилось беззаконье,
Где спина и ладони ощущали память боли потомков Христа,
Где любила и спина ладони за каждый удар хлыста.
Кто-то...