Разбитый

Не в городском музее,
Не в цирковых лучах, –
Мы в Русском Колизее
Дерёмся на мечах.

Поверить в эту небыль
Никто б досель не смог.
Над нами только небо,
А с нами только Бог.

Проклятья изрыгает
Трибун отверстый рот,
И нечисть выбегает
К нам изо всех ворот.

Но вдруг она застыла
И в страхе затряслась:
Ведь жизнь, что нам постыла,
Им, бесам, «удалась».

Всяк взор трусливо тупит
И топчется в поту,
Никто не переступит
Смертельную черту.

Позор сковал лукавых
И смерти лютый...

Слишком быстро бьется сердце
У танцующих цветов,
Слишком часто об пол бьется
Звук невысказанных слов.

И зарёй вздымает пламя
Бедный, бедный мотылёк,
Под лампадой, в тронном зале
Тускло светит огонёк.

Шелест платьев, скрип паркета,
Мягкий бархат под рукой,
Он, она, и тихо где-то
Вальс играет кружевной.

Словно бабочка порхая
По разбитому стеклу,
Долгий взгляд короткой встречи,
Подарила ты ему.

Но давно погасли свечи
В замке призрачных шагов
Бал окончен, стихли речи
Ночь...

Рыдает пленница-тоска,
И я опять смотрю на небо -
Там вьётся Млечная река.
Гудят тантал(овые) цепи.

Полна челнов разбитых верфь.
И мой средь них, осиротело,
Целует носом жизни твердь.
Бесплодно миги пролетели.

Без киля и без парусов
Носился он по перепутьям
Семи морей, в руках ветров,
Не зная праздников и будней.

И вот разбит, и одинок,
Хоть много странников повсюду.
Он ждёт починки. График строг.
Восстановлюсь, уйду по зюйд(у).

Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Мог в раздражении разбить, презрев свой труд?
А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных,
Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!

Казалось - связи больше нет,
Разбита вдребезги посуда,
И нет на свете больше чуда -
Завял несвадебный букет....

Однако ж, нет...

Еще брожу путем знакомым,
По тайным уголкам души,
Где о Тебе и только Ты...

Заманчиво как жизнь мелькала
телекартинка "под Шагала".
В ней "жирные коты"
– Амуры
гуляли в небесах гламура
и в белых облаках надежды,
как вертолётчицы,
невесты.
Жаль,
рухнут жёстко в тяжбе быта
в свои разбитые корыта.

Он важен.
Он на вертикаль власти посажен.
Он – закон!
Он скажет,
И будет так, как он скажет,
В пределах его хором.

Соринка – бойся!
В угол забейся.
Тсс…
Тихо.
Молчок.
Молчок.
У тебя прав нет.
Молчи,
Не-то будет лихо.

А кто не спрятался, тот – хана! –
Попал под орду хана.
Сметёт его жёстких усов стена
По повеленью Султана.

Чтобы углы были чисты –
Это почти по Фрейду –
Нужно из них весь сор мести.
Даёшь регулярные рейды!

Не нужно бурных...

Спящие бутоны – в тени за прудом,
за разбитым домом, что пошёл на слом,
спящие бутоны – спящие сердца,
в ожидании дома верного конца.

Шорохи малины, марево крапив,
пиканье малиновки, посвист – боязлив,
мерное дыхание чернозём земли,
скрипы, колыхание на ветле петли.

Пыльные дороги прошлого, людей,
буйных и весёлых, молодых чертей.
Спящие бутоны – счастия залог,
к солнцу повёрнулись, смотрят на восток.

Спящие бутоны – вестники любви,
хоть любовь болезнью, хочешь, обзови...

Я бываю потеряна
И друзьями забыта,
И в себе неуверена,
На осколки разбита.
В адском пламени маясь,
Я сгораю в сомнениях,
И в грехах горько каюсь
И молю о забвении.
Пребывая в забвении,
Потерявшись во времени,
В этом успокоении
Избавляюсь от бремени.
Накопилось немало...
Приберу сор и хлам,
А расчистив завалы,
Дам я волю слезам.
Покаянные слезы
Принесут очищение,
И утихнут вдруг грозы,
Дав душе утешение.
Целостность возвращается,
Вера в Бога окрепла,
И душа возрождается...

«Ветрам передаю, чтобы не злились
Не помогали больше февралю!
Сбивая снег, иссякли ,истощились
И кружатся и падают в хмелю.»
irina-rudzite

Снежинки, во хмелю пиров прощанья,
Кружились медленно, чуть слышно шелестя.
Февраль давал балы. Грусть расставанья
Звенела тонким хрусталём, разбитым мстя,

За ликованье жизни в предвесенней,
Любовной лихорадке всех живых существ.
И месяц гнал мороз, одновременно
С ветрами резкими; и сыростью – протест.

Он ночью дико завывал гобоем...