Растягивал меха эхом

Эхом эхоет Аутку
Леший... Страшно... Страшно жутко!
Прилетай ко мне, малютка --
погуляем не на шутку.

Хоть Совой будь, хоть Ягою
с костяной одной ногою.
Смехом попугаем вволю,
эхом ужаса ночного.

Искупаемся в болоте,
и со звёздами в полёте
покуражимся: пилоту
задерём хвост самолёта.

А потом до зорьки Утра
эхом зашепчу (ауткой)...
Ведьмочка моя, малютка,
поиграем не на шутку.
.
.
.
.
.
.
***

Светик - Светлячок - Светлана ---

звёздочка моей судьбы...

Эхом падает гомон ушедших столетий.
Еле жив, самолет сублимирует важность момента.
Тайный смысл, свысока, затяжному мазку на мольберте
Придает одинокий, - тем ярче, - голос рассвета.

Губы упрямо не соглашаются: хватит!
Мы привыкать и прощанья шептать зарекались,
Памятью густо надежду пересыпали
И вразумить обреченно постылую жажду пытались.

Образы, влившись в аккорды изысканных маршей,
Неумолимо собой вытесняя прозрачность,
Рвутся о тонкие догмы, - где тонко – там рвется...

Эхо с вершины горы
Четче и четче...
Вот она жизнь!

Эхом боль отзовется в груди
На глаза упадет пелена.
И покатится градом слезинки
От того, что тобой я больна.
И хоть время идет и идет,
Не вернуть все назад никогда,
Я любить тебя буду всегда
Не зависимо на времена.
Осень будет, весна иль зима,
Может жаркое лето как щас.
Не забуду тебя никогда,
Ты со мною всегда на года..........

Эхо песни не спетой,
На мотив странных снов.
В подсознании где-то,
Поёт гулко без слов.

Слов не сказанных вслух,
В отзвук-стих ни о чём.
Сложит Лунных Чар Дух,
Чудной смысл в стихе том.

Не подуманных мыслей,
Смысл, как зыбкость тумана.
Сквозь него звёзд остывших,
Свет зовёт в сна нирвану.

Отблеск света погасшего,
Как прикрытая дверь.
В нём грусть Ангела — Падшего,
Боль свирепых потерь.

Не рождённых улыбка,
Тень — в ней смех, полный слёз.
Ожидания пытка,
И несбыточность...

Бурлящим, мокрым ураганом,
Меня забросило в тот дом…
Дом, окруженный старым садом,
Дом, оплывающий дождём.
Резные, чёрные перила,
Ступенек стёртых череда,
Вели к двери, и дверь открылась,
И будто кто-то звал туда.
Вдруг ветер взвыв, незримым исполином,
Схватил, скрутил, втолкнул меня,
И с наслажденьем шмякнул в спину,
Плевком холодного дождя.

Придя в себя, я огляделся,
И понял, что не в дом попал,
А в мир другой, который снился,
Который выдумался сам…

Там небо лопнуло на...

В дорогу... Надежда, веди!
Оставшиеся, поднимите
Бокалы за тех, кто в пути...
И ждите. Молитесь и ждите...

Ян Налепка

Летят года над тихой Садгорой...
На кладбище среди мещан окрестных
Лежит, дождем оплаканный, Герой
Советского Союза – не из местных...

Ян Налепка – словацкий капитан,
А ранее – учитель в школе сельской...
Смерть на войне гуляет по пятам...
Он, мертвый, горд: от пули пал немецкой.

И это означает, что врагу
Не шестерил, не заключал с ним сделку....
В упор...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

Если есть зло,-оно во мне,
Слышу эхо сомнения.
Всегда ли тихо на дне?
А на поверхности выжить стремление.

Если есть зло,- оно внутри,
Бесконечная вселенная существ разумных.
Толкющая в спину,-иди и смотри,
Слогающая оды из поступков безумных.

Если есть зло,-оно растет,
От привычек не замечать худшее.
Выросшее монстром,когото сожрет,
Говорят того, кто не верил в лучшее.

Если есть добро,-оно во мне,
Слышу эхо сомнения.
Всегда ли плохо на дне?
А на поверхности тенью забвения...

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...