Расплата

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

А на улице дождь,и мне хочеться плакать.
Ничего не вернуть, и то время ушло.
Те минуты когда были мы с тобой рядом,
Ты поверь - без тебя мне совсем не легко...

Не понять, не простить, на душе только горечь,
Растекается яд по сосудам моим.
Нет, ты лучше молчи. И не надо щас спорить
О минутах ушедшей под землю любви...

Виноват во всем ты, да и я виновата
Не смогли сохранить ту частичку тепла.
И за чувства мои на душе лишь досада,
Растворюсь я из жизни уже навсегда....

Ну зачем...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

Я мыслю жизнь в своем размере и, создавая свой поток,
Осознаю, по крайней мере, что лишь нащупал свой шесток.
Познать себя – вот в чем задача; и в сложной схеме бытия
При жизни будет ли отдача, ответ не важен для меня.
На этом историческом отрезке я в будущее нить веду
И, мысли рифмой отражая, предсказываю нам беду.
Всё, что сегодня происходит, увы, потомки не поймут,
И с высоты своей культуры нам по заслугам воздадут.
И замахнётся брат на брата, и плюнет сын в лицо отцу,
Да, будет...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Город укутан серебром,
И в воздухе приятная прохлада.
Снег стелиться ковром…
И в переходе слышится баллада…

А я иду, не поднимая головы,
И в плеере играет «Лунная соната».
И с городом давно уже на Вы…
… За шалость будет и расплата.

А дети малые гоняют стаю птиц,
И рыжий пес за ними рвался.
И в парке, возле снежных львиц,
Котенок за вороненком гнался.

Через пальто пробрался холодок,
Озябли щеки, нос и руки.
Над городом – звездный ободок,
И в небе божественные звуки

8-9...

Быть может мы сегодня не стареем,
Но все-таки уходят вдаль года,
И верно мы когда-то пожалеем,
О том,что не свершилося тогда...

В тот день ,когда мы были юны
И цену жизни мерили не так,
Мы шли за счастьем напролом как гунны,
И завоевывали Радость за пятак.

Тогда не знали,что бывает в жизни,
Подчас иная плата за любовь,
Тепло своих сердец дарили ближним,
Но для других играла наша кровь.

И за других приходит к нам расплата,
Ее не искупить сияньем злата.

Черный ангел Люцифер
Собирает души
На земле ты ад терпел,
А на небе ты не нужен.
В ад открыты ворота
Девять кругов ада.
Чтобы в рай попасть,нужна душа,
Но в аду уже она,
Вот твоя расплата.
Душу продал Сатане
Сделка состоялась,
И свобода на коне
От тебя умчалась.
Цену сам назначил ты...

Я - хозяйка в тесном доме,
Но живу впотьмах,
Пахарь-Свет зерно уронит
На моих полях

В дальних рощах пусто, голо,
Мокнет лист на пне,
Зимний гость, седой Никола
На пути ко мне.

Стукнув ставнем, вровень станет
Страстотерпный лик,
И приветливо заглянет
лубяной старик,

вдруг пахнет коровьим летом
из земных хором,
и зальется белым светом
потеплевший дом…


Обмелели норы рачьи,
Камушки на дне,
Рыбий царь, кряжистый Лаче
Машет гривой мне,

"Дочерей моих и деток,
Парень, не...

Я открываю в спальню дверь,
она ногАя без холАта,
такая женская судьба,
такая женская расплата,
оденься тихо ей сказал,
и по щеке слеза скатилась,
Ну чтож ты девочка моя,
ну как же ты так опустилась?