Радость и печаль

Чем-то высь далекая напугана,
Или все нелепое вранье.
Над районным городом Кольчугино
С криками нависло воронье.
Что они раскаркались и просят
В этом знойном с засухой году.
Эти птицы счастья не приносят
В мой ли дом,
В чужой ли, – но беду.
Потому и небо внемлет строго,
Потому и плавится закат.
Над рекой,
Над полем,
Над дорогой,
Все они недоброе кричат.
Жить легко не часто удается,
Но всегда спокоен от того, -
Мать жива,
Любимая смеется,
Больше и не надо ничего.
Радости...

Казанова бессмертен, смертен плач Казановы.
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя -
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы – бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот...

Словно даль пророками напугана,
Или же нелепое враньё?
Над районным городом Кольчугино
С криками нависло вороньё.
Что они раскаркались и просят
В этом знойном, с засухой году?
Эти птицы счастья не приносят,
В мой ли дом,
чужой ли – но беду!
Потому и небо внемлет строго,
Потому и плавится закат,
Над рекой, над полем, над дорогой,
Все они недоброе кричат.
Жить легко не часто достаётся.
Но всегда спокоен от того,
Мать жива,
любимая смеётся –
Больше и не надо ничего.
Радости...

Пахнет стан* сеном и пахнет стан водкой
День урожаен, свеж августа мед.
Манит своей уходящей, походкой
Девушка в солнечный алый заход.

Там, за пригорком, где шепчут осины,
Где коростель свою песню поет
Ждет потаенное счастье дивчину,
Омут бурлящий - реки поворот.

Молодость, молодость в цвет апельсина,
Тонкий прилег на плечах волосок.
Это погибель и радость мужчинам
Слышать зовущий любви голосок.


Сам бы готов побежать по раздолью.
Следом, тропинкой, забыв про дела.
И...

Замызганая кровью
И грязью буйных дней,
Душа терзалась болью
Ища внутри людей

Тепло и доброту,
Смирение и радость…
Но было как в аду
Их дни съедала жадность.

Не выдержав напасти
И жутких тех страстей,
Она рвалась на части,
Но не порвать цепей…

Замызганая кровью
И грязью буйных дней,
Душа со своей скорбью
Спустилась в мир теней.

Уж март стремится сбросить одеянья:
Шушун потертый по полям зимы
Ветшает, тускнет от лучей касанья,
Теряя крепь морозной белизны.

Весна - надежд желанная стремнина,
А в мутных водах - талая печаль -
Уносится оврагами с равнины,
И леса зримо серебрится шаль.

Все глубже и ровней земли дыханье.
И в сини бесконечной глубины
Воздушность облаков - шелков порханье,
Пронизан воздух жаждой новизны.

Все меньше тянет дома на диване
Лежать, взирая молча в потолок,
Когда капель бренчит...

Будь рядом, путеводная звезда,
С бессонницей встречаю эту ночь,
Вновь мается заблудшая душа,
Лишь Господу под силу ей помочь.

Пусть луч укажет место на земле,
Где боль заменит радость и покой,
Где нету места горестной слезе,
Себя душа почувствует живой.

Чтоб было настроение всегда,
Пархала пёстрой бабочкой любовь,
Горели до беспамятства глаза,
Свободным стало сердце ото льдов.

К скалистому отвесу не веди,
Цветочным полем лучше за мечтой,
От царствия Аида отведи...

С небес снежинка упадёт,
Мы в суете столы накроем.
Встречаем вместе Новый год,
И верим, что он нас достоин.

Оставим в Старом всю печаль,
Оставим горе и невзгоды.
Не будет Старого нам жаль,
Он не прибавил нам доходы.

А Новый вовсе не такой,
Все знают он сулит удачу.
Мы в душах обретём покой,
И воплотим мечты на сдачу.

Двенадцать раз пробьют часы,
Позволив загадать желания.
Удачу ставим на весы,
Пусть оправдает ожидания.

С небес снежинка упадёт,
Глаза откроем новым утром...

Десятый день, десятый месяц…
И тридцать лет уже прошло.
В тот день разбилось мое детство,
Как звонкое хрустальное стекло.

В тот день, такой веселый, золотой
Вдруг небо надо мною потемнело.
И только яркой желтою толпой
Кружили листья у берёз осиротелых.

За тридцать лет так прожито не мало,
Все было в жизни: грусть, и радость и любовь...
Казалось бы, привыкнуть надо,
Но лишь страшнее стала боль.

Как арифметика на ум приходит:
За минусом одним живым,
Прибавит плюсом эта...

Я хотел, хотел прожить спокойно,
Но шестёркой, бит туз козырнОй.
И теперь, теперь на сердце больно,
И души, утратил я покой.

Стало всё непрочным, ненадёжным,
В каждом дне, какой-нибудь подвох.
Радость дав, печалью мир в нём может,
Отравить, за нею следом, вдох.

И ни в чём, не стало постоянства,
Ноль стал центром, всех координат.
В пустоту-ничто, его пространства,
Все мои, пути теперь спешат.

И не от добра, и не от злобы,
Я себе, давно добра не жду.
Что б не выбрал и не...