Работа

...Яркая ночь от блистающих звезд,
Мир погружаемый в сумрак осенний.
Тянется шепот на тысячи верст,
Тише.
-Разбудите мрачные тени.

Замерло злато плакучих берез,
Стан тополей,-перевернутых метел-
Трепет гнетущий от страшных угроз.
Будет светлей, если факел возмете...


-Ух, филин.-Ух-ух,
Вход в пещеру метров в двух.
Свод холодный,свод громадный,
В замок темный вход парадный.

Стук,треск,скрип петель,
Эхом выдало тоннель.
Нет,да,нет,да,
Отворились ворота.

Пламя факела...

Земли твердь,
Под ногой.
Не согреть,
Всех душой.

Всем своё,
Все в своём.
И в нём их бытиё,
Жизнь, работа и дом.

А чужое тепло,
Не согрев, обожжёт.
Яркий свет несёт зло,
Ослепив, рвёт полёт.

И не вместе, а рядом,
Часто люди живут.
Всем свой путь судьбой задан,
Свой назначен маршрут.

Земли твердь,
Под ногой.
В моём крестике медь,
Ну а твой — золотой....
Марковцев Ю.

Обстоятельства сложились,
В дебри завела судьба.
Почему, скажи на милость,
Счастья нет здесь и следа.

Джунглей каменных болото:
Дом, маршрутка и метро,
Однотипная работа
И по выходным кино.

Души и сердца замкнуты,
Не подбить на разговор.
Нет для счастья и минуты,
А бездействию простор.

Два часа на электричке
Я в толпе, как в пустоте.
Безразличье в масках личных.
Всюду разные не те.

Припев:
А поводочки коротки.
Неволят жизнь судьба-хозяйка,
Ошейник вороной тоски,
Нужда...

«Я в живописи разбираюсь!
Не нужен мне экскурсовод!» --
Всегда хвалился не стесняясь,
Знаток на выставках. И вот,
Стоит знаток в недоуменье
Перед картиной на стене.
Что не приснится и во сне,
Ему и впрямь на удивленье.

В картине этой, хвост коровы
Держал мужик, весьма худой.
А за рога, на вид здоровый,
Тянул к себе мужик другой.

Ни эти двое удивили
Того, кто рот свой приоткрыл,
А третий, что посередине
Бурёнку жирную доил.

Пришлось спросить экскурсовода --
В чём...

Будет день - бесконечности вектором,
Под недовольство и ропот,
И от усталости вечером
Я разваливаюсь, как робот.

Ах прошу, инженер вселенной,
Близко к сердцу не принимайте!
Очередью второстепенной
Во мне что-нибудь поменяйте!

Я по девять часов - андроид,
Ни болеть, ни устать - не сметь.
Да скажите, зачем мне повод
Железные нервы иметь?

Эволюция обоснована,
Только радости никакой;
И душа моя оцифрована
Сисадмина небес рукой.

Мне про это и думать муторно -
Перед техникой...

Бумажный человечек
Был вырезан с утра
Из квадрата млечного
Бумажного нутра.

Под ножницами страшными
Скрипел он, и робел,
И выпал, нераскрашенный
И непорочно бел.

Возьму его за плоский
Безкостный локоток, -
Он побежит по воздуху,
Как дунет ветерок.

Уродец недоразвитый
Без носа, рта и глаз;
Но радость мне раскрашивать
Каким хочу сейчас.

Пусть будет он похожий -
Наверно, неспроста,
Сыночек белокожий
Бумажного листа, -

На одного знакомого,
Что вспомнился с утра...

В тебе есть блоковское что-то,
Глаза - как горных рек вода,
В улыбке солнца позолота
Проскальзывает иногда.

Душа и пальцы утончённы,
Как у поэтов и богов,
О друг мой новоиспечённый,
Явившийся среди снегов!

Как ты - мне нравились когда-то,
Когда была совсем юна,
Но сердца горестны утраты,
И в этом не твоя вина.

И я тобой слегка пьянею,
Как наступившею весной,
Но зимней комы онеменье
Не пересилить мне самой.

Вини декабрь - его работа,
Что заковало сердце в лёд,
И солнца...

Зависши в думах о былом,
не жди от прозы прояснений...
Не то, через облом, ослом,
с оскалом скорбных впечатлений,
как эхо, притчей присных лет,
провоет в жанре состраданий...,
прислав, порой..., не тот сюжет,
для благостных воспоминаний...,
а то и вовсе...- геморрой,
где мозжечок, в животных муках,
вступивши в связь с прямой кишкой,
блуждают в плотских виадуках,
как маляры...- туда-сюда,
степенно совмещая краски...
Но то - извне...- Пусть, лабуда,
работа, им...- Зато, опаски...

А Наташкина улыбка
Светит ярче фонарей.
Тело молодо и гибко.
Всё в порядке. Всё при ней.

Острый ум, характер лёгкий,
Звонкий голос, тонкий слух.
Не скромна и не из робких.
Не выносит нежный нюх

Ароматы алкоголя,
Вонь противных сигарет.
Есть энергия и воля,
А привычек вредных нет.

Есть и хобби и работа,
Пара кошек – чертенят,
Цели, планы и свобода.
Не хватает лишь меня.

Крутая тропинка
вела тебя в горы
без пищи, почти без воды.
Ты шёл, точно зная,
что вовсе не скоро
окупятся эти труды.
Ты шёл, спотыкался,
опять поднимался,
упрямо вставал и шёл.
Срывался, держался
и в кровь исцарапанный
шёл, словно раненый вол.
Ты шёл в свою келью
на самой вершине, чтоб там
мог спокойно вдохнуть
тот запах свободы
и в жажде познания
в себя, наконец, заглянуть.
Чтоб в звуках волшебных
Свирели небесной
земную ты понял жизнь,
потом иметь силы сказать при этом...