Пётр I Санкт-Петербург

Если автобусы начали биться...
Знать Матушка Россия конец тебе сниться.
Ведь за рулём профессионалы сидят,
А сколько любителей ездить хотят?
Специально наверно закон принимали...
Скорость увеличить по магистрали.
До закона... ДТП на убыль уж шло,
А с принятием закона в гору пошло...
Вот власти обещают деньги заплатить...
Но за деньги души ушедших не воскресить
И мертвым деньги они не нужны...
Им жизни на этом свете были важны.
Да и деньги на том свете не входу...
Ничем не исправить...

Зубами с корабельного сплава
он грыз оставленный сухарь,
в мешке – трофей, добыт под Влтавой,
кинжал резной, дамасская сталь.

Теплушка щёлкала на стыках,
гудел протяжно паровоз,
в полях широких и безликих
лежал озимых купорос.

Порой, грачи сорвутся в стаи,
просёлок проплывает, грязь,
и - ровное небо и цветами
зарницы плещут, веселясь.

Из серых вётел близ разъезда
торчит простёртый транспарант,
и, словно ряжена невеста,
на сцене девка «сыпет град».

Москва огромная, чужая...

Я дворник...
А метла — ПЕРО!..
Как много мусора вокруг: в сознании,.. в уме...
Отдельная, обыденно, душа моя
воспринимает МИР как свалку...
НО. Ведь кто-то должен убирать, —
мести и мысли суетные, внутренне пустые...
Мне ли — эта доля?..
А беда и в том, что кучи мысленного мусора и здесь,.. —
в усталой голове...
Как не крути пером вокруг,.. —
сознание у всех одно, душа одна.
И МУСОР мысленный,.. наверное,
уже и в подсознании весомо оседает...

Бедствие планеты — МУСОР...
Ветер...

Заметил кто-то вдруг под вечер

Вдали от города зимой

Простую нищенку со свечкой,

Святого духа за спиной.



Всего лишь в кофточке да юбке

Брела назад в свой Петербург,

Последний хлеб в одну минутку,

Могла отдать кому-нибудь.



Юродивой считалась прежде,

Потом действительно святой:

Навечно обретя надежду,

У смерти выдернув покой.



Святая Ксения без лести

Могла спасти от разных бед.

К ней прикоснуться стало честью,

К теплу души и в яркий свет...

В обтекаемые формы
Мораль облачена,
На продукты норма
Народу введена.

Увряют в святости
Перестроечных идей,
Но не видно радости
В большинстве семей!


Призывают к новым
Формам бытия,
Но народ-то голый,
Ропщет и незря!

Всех кумиров свергли,
Новых время не дало -
Нынче в Петербурге
Грязно и темно.

Бесконечна очередь
За любым дерьмом.
В ней отчизны дочери
Кроют матерком!

Коль еврей и выжил,
Радуйся и пой -
Запасайся визой,
У ОВиРа стой!

Для меня ж закрыта
За...

Синоптик как-то чудом догадался

Какою будет осень в сентябре!

Его прогноз московский оправдался

Но только в Петербурге... в декабре.

Зашили рот, чтоб замолчал.
Заткнули глотку толстой ватой.
Он медицину обличал,
всё находил, кто – виноватый.

Они живут, а он – гниёт,
уж к телу подступило тленье.
Наука движется вперёд,
своё в науке песнопенье.

Сам виноват, врачи твердят,
а за ошибку – и расплата,
и в рясе (батюшке – до пят),
отец поёт витиевато.

Кадилом машет, я стою,
свечу держу, горит без воска,
и все застыли, как в строю,
свеча для смерти – папироска.

Песок, песок, кругом – песок,
в молчании – правда...

Нет...в Петербурге не бывала...,
а как же хочется побыть!
Ходить по Невскому бульвару
и по Дворцовой побродить...

Присесть к "поющему" фонтану,
в архитектуре утонуть...,
пропеть Создателю осанну
и с восхищением вздохнуть...

Сама История застыла,
окаменела в вензелях...,
она так бережно хранила
себя, в скульптурах и домах...

Вам, дорогие петербуржцы,
так несказанно повезло,
в смешЕнье стилей окунуться,
увидеть Царское Село...

Там...воздух Музою наполнен
и слЫшны Пушкина...

Народ, который вымирает.
Который боек и умён,
Сидит и сопли вытирает,
Кляня изменчивость времён.
И повторяет те же бредни
Насчёт размашистой души
И то он первый, то последний
Да все мы, в общем, хороши.
Но не из самых же мы глупых
Могли бы вспомнить что везде
Столетья строятся на трупах,
На соли, боли и беде.
И не из тупости расчётов
Стоят у времени в тисках
Все петербурги – на болотах,
Все пирамиды – на песках.
2012г.

Посвящается дню Победы
над фашистской Германией
в войне 1941-45 г.г.

В том последнем бою
«мессер» сделал петлю,
и, подрезав мой «Як»,
расстрелял нас, салаг.

В сером небе – зима,
в синем небе – весна,
так закончилась наша
на начале война.

Мы упали в болото
за станцией Мга,
только ветер здесь бродит,
ряску сводит в круга.

Мы тогда налегке
возвращались назад,
мост сожгли на реке,
разбомбили прод.склад.

Только фриц увязался,
оказался ловчей,
и по нас расписался
из...