Пыль

Ожидания срок закончится скоро.
Грянет приказ, и из бархатной тьмы
Извлечет мановенье руки дирижёра –
Из футляров на свет появимся Мы.

Пыль отряхнут, протрут канифолем,
Подтянут колки, чтобы жил перезвон,
Разные партии, разные роли
В аккорде едином сплотил камертон!

Нас всех создавал великий Маэстро,
И по плану Его вместе должны
Сыграть в унисон единым оркестром,
Чтоб посыпались звезды с погон сатаны!

Лощённый стих снисходит к сущей прозе -
к солдатскому корявому стиху:
"Бонжур, мон шер… Бокал вина? Ну, прозит…
Я слышал вас… Скажу, как на духу:
неплохо, сударь, а порой — так даже…
Еще бокал? Оревуар, мон шер…"

Уходит он — сановен и вальяжен,
а стих солдатский — снова под Панджшер,
туда, где снова — пули и снаряды,
где пыль и рокот войсковых колонн.
Уходит к тем, кому он нужен — рядом,
в одном строю…
Ну, не идти ж в салон…

всё
выдавил
художник
из всех тюбиков
растекается палитра
всеми цветами
радужным маслом
завораживающе переливается
медленно
красный втекает в желтый
наблюдаю забыв про все
такая любовь


***
ой
отвалилась пуговичка

подумаешь
ну и фиг с ней

но остальные пуговички
запищали ультиматум:

или подбери ее
или мы тоже отвалимся!

подобрал
прячу в карман


***
мертвый город
видит сны
и рождает нас
словно божество
слепое
непрощением
тысяч глаз
запорошит метель...

Чудес в природе так много:
Ноябрь, и в России подчас
Мороз, снежок у порогов,
А здесь еще лето сейчас.
. В Москве подмерзли все лужи
. В Израиле ж - пыль, жар, да сушь...
. Хотя давно б уже нужен
. И дождь, во "святую-то глушь"...
Природа так жаждет влаги,
Спасенья от долгой жары!
Летают за мухами птахи,
Над ухом звенят комары...
. Грохочут где-то там грозы,
. И ветры, и ливни шумят...
. На Севере - уж морозы
. А Юг - еще трепетный сад

Дайте кушать старому ботинку,
Он дорог так много исходил.
Пусть проглотит вкусную сардинку,
Как видавший виды крокодил.

Помнят, только старые ботинки
Вьедливую пыль крутых дорог,
И они терпели без запинки
Неприятный запах ваших ног.

Пусть теперь блаженно отдыхают
В пыльном, но уютном уголке,
И в нирвану тихо улетают,
Медитируя на белом потолке.

Снова вечер, ты один...
Снова ветер… только пыль…
Снова боль стучится в грудь...
Ночь и в сердце только грусть…

Снова день, а ты один…
Снова дождь все лил и лил…
Допоздна ты все бродил,
Но в душе… нет больше сил…

Снова дома ты один…
Снова в кресле… серый дым…
Пепел падает на стол…
Нож по сердцу… не вдвоем…

здравствуй, сторонний
мимопроходец
это долинный
термитов народец
каждый невзрачен
ростом малы
только толпою
они удалы
вместе собравшись
валят других
раньше похожих
счас не таких
в этих признаньях
есть негатив
зависть играет
вечный мотив


Песня термитов:

вместе собравшись
с песней идем
гор испугавшись
башню снесем
это спасенье
наших долин
от леденящих
снежных вершин
вот они всюду
вечно стоят
к нам не пропустят
ищущий взгляд
были бы силы
свалили б и их
выскочек...

Стоит богатырь пред вещим камнем
И надпись читает, шлем поправляя:
“Налево пойдешь – в землю канешь.
Направо пойдешь – жизнь потеряешь.

А если прямой пойдешь дорогой –
С твоим конем беда случится.”
И путник, стоя пред страшным порогом,
В последний раз богу молится.

А конь, чуя опасность смерти,
Трясет головой, на дыбы взлетая.
И нет дороги из сей круговерти –
Уж черная пыль на них оседает…

…С судьбой смирившись, я не решаюсь
Искать дорогу такими путями.
Пускай не прав я, вы...

Отраженье

в зеркале живет.

Сотру пыль.

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...