Пять

У маленькой мышки украли все книжки,
У песика косточку, кто-то украл,
У кошки украли все чайные ложки,
У птенчика зеркальце кто-то забрал.
Волк воет какую-то грустную песню.
Все логово в поисках чашки обнюхал,
Лисичка искала пять кофточек летних,
Кабанчик, без желудей грустненько хрюкал.
Кто смог покусится на ложки и чашки ,
На книжки, на кофточки, желуди даже,
Быть может, никто, и не крал вещи ваши,
А вы в беспорядке швырнули подальше.
И вот неопрятный, по ищет одежду,
А собранный...

Я в тот вечер изрядно устала:
восемь раз танцевала «на бис».
Под конец чуть с шеста не упала:
от усталости руки тряслись.
В нашем клубе «на бис» вызывают
ну, от силы, разок или два.
Три почти никогда не бывает,
и понятно: «колеса», «трава»…
Мужичок до того охмуренный,
что стриптиз для него – как бега.
Нашпигован бумагой зеленой,
а мужского в нем нет ни фига.
Сунет, скажем, двадцатку под лифчик
и собою немыслимо горд.
Весь сияет, как школьник-счастливчик
и глядит свысока, будто...

Белая гвардия, белый снег,
Белая музыка революций.
Белая женщина, нервный смех,
Белого платья слегка коснуться.
Белой рукой распахнуть окно,
Белого света в нём не видя.
Белое выить до дна вино,
В красную улицу в белом выйти.
Сизые сумерки прошлых лет,
робко крадуться по преулкам.
В красном окне еле брезжит свет,
Ноты истрёпаны, звуки гулки.
Хрупкие пальца сравают аккорд,
Нам не простят безрассудного дара.
Бьются в решётку стальных ворот
Пять океанов Земного шара.
Красный трамвай...

Красным цветом горит светофор
Он подмигнул мне глазом
Он хочет чтоб я пошел
Вслед за ним разом.

Я поддался шагнул вперед
И на встречу мне едет машина
Он тормозит, но гололед
И за рулем орет мужчина.

Через секунду почувствовал удар
И пролетев пять метров
Увидел я свет фар
Как будто в километрах.

Понял что теперь мне не жить
И не думать о чем-то хорошем
Все что было со мной и будет
Все теперь это осталось в прошлом.

Игру насмешницы-судьбы
Люблю, запретное прельщая,
Пусть год за пять пройдет, сгорая, -
Хочу, чтоб не сдержался ты.

Хочу играть, хочу смущать,
Хочу дождаться откровенья,
Взахлеб смеяться от смущенья,
От нетерпения дрожать!..

Хочу, чтоб думал и скучал,
Хочу, чтоб просто и без сплетен,
Хочу, ведь ты – не Бог, ты – смертен,
Никто нам «нет» ведь не сказал…

20.03.2003

Когда проказница Россия
себя Советской назвала,
она тотчас лоботомию
своим селянам провела.

Блестящий экспериментатор,
решив их малость подлечить,
она взяла трепан, распатор*,
и череп стала им пилить.

Когда просверлен и отпилен
был костный маленький фрагмент,
пять нежелательных извилин
иссек холодный инструмент.

Хлестнула кровь, как из-под крана:
разрез уж очень был глубок.
Россия вынула из раны
извилину с названьем «Бог».

Как оказалось – очень просто
ланцетом острым...

Лепестков тринадцать...

Не пять и не двадцать...

Светят в ночи....

Ангел молчит...

Опустились крылья

под звездной пылью....

Пройден Путь...

Уже не свернуть...

Ни сегодня, ни завтра...

Где Ложь, а где Правда?

На весах качаясь,

в витках вращаясь....

Где Конец - там Начало....

И Рожденье настало!

Раз, два, три, четыре, пять...

Начинаем понимать...

Цифра, букву позовет,

вспоминаем старый счет.

Открывается Секрет,

получаем мы ответ.

Соберутся знаки в ряд,

в Пифагоровый Квадрат,

и подскажут, что нас ждет,

и где желудь упадет...

Прибыль будет иль урон...

Это - завтра... То - потом...

Принимаем , не спеша,

вместе - Тело и Душа.

Отчего-то зимой понимаешь, насколько мы смертны.
Равнодушный диагноз - зима... Он пять месяцев длится.
Жизнь длинна - кто-то скажет, но это неверно,-
не длиннее зимы, не короче иголки от шприца,
не чернее исколотых вен, не кислей, чем таблетки,
не белее измятой постели, похожей на клетку.

Равнодушно смотрю в потолок - где болезненно-четко
золотые глаза моей маленькой смерти-волчонка,
как мои, от бессонных ночей и надежд потемнели...

Снова слово "люблю" мне любимый сказать...

Первый день прошел, и лопнула струна,
Еще пять и музыка в душе исчезнет,
Ирис глаз моих покроет пелена,
И колодец чувств навсегда иссякнет.

Разум мой не может уместить,
Мысль, что ты теперь воспоминание,
Но, прошлое не могу я возвратить,
Мне не поможет даже заклинание.

Я завидую теперь лишь тем,
Кто не знает боль такой разлуки,
Кто читает предсказаний катрен,
От безделий и от скуки.

В будущее боюсь я заглянуть,
Мечтать и просто строить планы,
Повезло бы мне чуть чуть,
И...