Пять долей

До конца зимы ровно пять минут.
Ровно полбокала гранёной были.
Вот и всё. Ведь где-то меня не ждут.
Вот и всё. Ведь где-то меня забыли.

До конца зимы ровно дважды два
Из-под шарфа синего (в клетку) кашля.
Надрываясь, в бездну летят слова,
Словно день пытаясь догнать вчерашний.

До конца зимы ровно три звонка
В никуда. С отменой. Кусая губы.
Шоколад – любовь. А тоска – фольга.
Начинать сначала – сверх меры глупо.

До конца зимы ровно две строки.
Ровно пара нервных, колючих...

Мне двадцать пять, тебе, наверно, тоже,
Вдруг встретились сердца на перекрестке лет.
Мечта моя - талантливый художник -
Нарисовала наш безоблачный портрет.

В нем было солнце, радость, море счастья,
И смех детей, и крепкий наш уютный дом.
Тебя с улыбкой, в белом модном платье,
Я рисовал – все обернулось ложным сном.

Ты не свободна!!? Как мне в то поверить?!
Не суждено нам значит пеленать детей?!
И дом с картины не откроет двери,
Не будет в праздники в нем слышен хор гостей...

Ах, доля женская, простая,
Сравнить тебя ни с чем нельзя:
Для рифмы жила золотая,
Для прозы твердая стезя.

Ужель навечно с этой долей
В объятьях жить обречена
Простая женщина, доколе
Свой тяжкий крест нести должна?

Внимая щедрым обещаньям,
До кой поры ей суждено
При блеке тусклом свечки сальной
Вращать свое веретено?

…аж двадцать пять годков-годочков
Стремилась к солнцу стрекоза
Жужжала милым ангелочком
Она у вышнего столба
Взирала пыльцы золотые
К обедне пышки чаевые
Вверяла диву с серебром
В блаженстве в царствии родном
Стучало время молоточком
В уже умчавшие года
Сплелись засохшие листочки
У обгоревшего пенька
Не прорастает боле травка
Не распыляется в цветах
Её родимая славянка
Топоним здешнего житья
Крылом протянуто-целковым
Хлопочет милостынь подать
Набором суповым столовым...

В плену у пяти ураганов
Мой ум не находит причал,
Как штормом гонимый корабль –
То вниз, то вздымаясь на вал…

И вроде до берега близко,–
Мигнёт и погаснет маяк,–
Уносят от берега мысли,
К нему не добраться никак…

Уж нет такелажа и снастей,
От якоря только лишь цепь,
Но властны пять разных ненастий,
Пока ум желает владеть…

Хотя есть и карта, и компас,
Плохой навигатор во мне,
Не слышит он вечности голос,
Не видит просвета во тьме.

Иллюзией полностью...

Я сосчитаю до пяти,
И жизнь изменится тогда.
Невзгоды, боль – уйдут с пути
И не вернуться никогда.

Один…
Я забываю о тебе,
И вспоминать не буду вновь.
Тебя сотру в своей душе.
Прощай…прощай, моя любовь.

Два…
Я хочу вернуться в детство
К безответственным делам,
Шутить, играть и веселиться
И не думать о проблемах там.

Три…
Мечтать не буду больше я,
Теряю разум из-за них,
Мечты дурманят лишь меня
И резко губят изнутри.

Четыре…
Не лезьте в мою жизнь – прошу…
Отпустите...

Посмотри, год две тысячи пятый
На широкую нашу Неву
Посмотри, как леса снимают
Обнажая душу ему

Посмотри, уходящее время
На последний осенний пейзаж
Уходя, забирай с собою
Всё что раньше душило нас

Посмотри, год две тысячи пятый
Впереди уже наши следы
От тебя, на Неве остались лишь
Разбегающиеся круги

Посмотри, в какие одежды
Одеваем мы город наш
Уходя, оставь лишь надежды
Что ещё, уходя, ты нам дашь.

Ах ты, долюшка-доля, кручина моя.
Закружили меня дни-печали.
И теперь я все годы несу всё тебя
На плечах в неизведанной дали.
Что хорошего сможешь ты мне поднести,
Чем плохим ты меня потревожишь?
Я как будто в темнице с тобой взаперти.
Доля-долюшка в душу что вложишь?
Мне не скрыться совсем от тебя, не уйти.
Никуда от тебя мне деться.
Ты, наверно, навечно со мною в пути?
Душу греют лишь радости детства.

«Я встретил Вас» на «диско» у Аида.
Тропинки наши сделали стоп – кадр.
На Вас бренчало золото, по виду.
Его не снял. Я – всё-таки не гад.

Какие ноги!…Прямо из под шеи.
А таз был в перьях, как у папуа.
От целомудрия такого млел я.
Как жаль, что шли мы в разные края.

Кружили вальс под музыку Орфея
Нам улыбнулся царственный Аид
А Персефона стала доброй Феей
И пожалела многих вечных Фрид.

Теперь храню Ваш образ незабвенный.
И собираю перья разных птиц.
Вас повстречаю снова...

возможно вам это покажется фарсом
но жили на Марсе
и кошки и барсы
в каналах вода протекала когда то
теперь все живут в измерении пятом