Пустыни

ПЕСЧАНАЯ РОЗА

Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
Антуан де Сент-Экзюпери


Твои лепестки из песчинок,
И сердце твоё из камня.
Я соткана из былинок,
Но там в глубине - пламя.

Ты выросла средь жары,
Вскормила тебя пустыня.
Напротив, я в гуще толпы
Своё сохраняла имя.

Украсив теперь мой дом
Песчаной своей красотой,
Согрела пустынным теплом
И названой стала сестрой.

Но сердце моё не из камня,
Теплился огонь там живой.
Из искры взыгралось пламя...

Два путника шли сквозь барханы,
В песке затерялись пути.
Всё в прошлом: и честь, и обманы-
Лишь мысль: "Только б воду найти!"

Но небо лишь ночью остынет,
А солнце нещадно палит.
Песчаное тело пустыни
От жажды предсмертной хрипит.

Но чувство, сильнее, чем жажда,
Сжигало паломника грудь:
Любовь, что возникла однажды,
Чье пламя вело его в путь.

Два странника в мире бурлящем
У пыльной развилки сошлись.
Желая любви настоящей,
Быть вместе до смерти клялись.

Им негде от зноя...

Был в гостях у меня человек из песка,
Был он пыльный, угрюмый, сухой.
А в глазах боль ожогов и жажды тоска,
И пустыни, живое сжигающий зной.

Дал воды ему, но зря напиться,
Он пытался — сох быстро песок.
Жажда стала слезинкой в глазницах,
И её утолить он не смог.

Он когда-то как мы был из плоти,
Но он кровью пески оскорбил.
Оборвал жизнь чужую на взлёте:
Предал друга — за деньги убил.

Бог пустыни убив тело зноем,
Дал другое ему — из песка.
Дал бессмертие, сделав изгоем,
Его...

Завидует змея верблюду,
Что, мол, Корабль Пустыни, тут.
Ползучей гадиною, люди,
Её, иначе, не зовут!

Узнав о том, Корабль Пустыни,
Нагнувшись, прошептал едва:
«Завидуешь? Так знай отныне –
Трудись, чтоб было… два горба!»

Руки вверх, пробило на массу, утра краса, веч-
ная пешка сделала ход, отвод вод не спасёт от
утопления чувств, охрана света не спасёт от уте-
чки, кражи, со взломом, ломом по голове, ты
где, ни зги, память потеряна, лги, рассказывай,
дальше, давай, как можно больше фальши, взл-
етающие фонари, сажи разводы, причастий обо-
роты, кто ты, кто я, хочу знать, (видать знать, в
смысле знатный), нашёлся, карлик нос, переул-
ков грёз, отыскались, разошлись, для столкнове-
ния, множество и...

На знойной вымершей равнине
Давно недвижимый лежит
В песках египетской пустыни
Гизехский сфинкс у пирамид.

Давно жрецы его и маги
Не собирались перед ним,
И жаждет он хоть капли влаги,
Лучами жгучими палим.

Чему учил он — все забыто!
Века проходят чередой,
И в недрах твердого кальцита
Теснится горьких мыслей рой.

Былая правда — стала ложью!
И не придет уже во век
К его безмолвному подножью
За новым знаньем человек.

Его оккультные науки
Исчезли в сумраке времен,
И...

Кактус зелёный колюч,
На подоконнике он.
Нужен ему солнца луч,
Он без тепла обречён.

Он житель жаркой пустыни,
Но помещён в людей дом.
И в словно в рамку картины,
Смотрит в окошка проём.

В доме он часть обстановки,
И круг его, людей быт.
На подоконнике-полке,
Для красоты он стоит.

А он живой и желает,
В лоно пустыни родной.
Но ему доля такая,
Выдана в жизни судьбой.

Кактус домашний, но он,
Колкий как дикий собрат.
Он в людей дом помещён,
Но, быть их бытом не рад...

А во мне безмолвие пустыни,
Тишина бесцветна и пуста.
И без песни сердце в груди стынет,
В нём безликость чистого листа.

Белых облаков по небу стая,
Проплывает по своим делам.
Жизнь живём на свете мы не зная,
Для чего, она дана всем нам.

Индивидуальность нас и важность,
Нам лишь несомненна и нужна.
А Вселенной меньше мы чем малость,
И не нами занята она.

Суета без цели и без смысла,
Всё моё Земное бытиё.
Даты две рожденья-смерти числа,
Меж них жизни время всё моё.

Оглушён...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...