Пшеница зерно

горы, лагуны,
пустынные места,
дрейфующие дюны,
плодородные равнины, луга и леса,
мягкая зима
и длинное, жаркое лето,
оливы, виноград, пшеница,
аисты, серые цапли, рыси,
все из-под рук художника
вытекает наитьем ветра
во фламенко живописи…

У одиночества в плену, в толпе бездомных,
За жизнью жизнь пишу всерьёз труд многотомный.
Все персонажи – только маски, для новой роли.
За ними – души неизменны, со мною в доле.
Срываем опыта плоды и неуёмно

Бросаем снова семена в рассудок тёмный.
Вершим ошибки шаг за шагом, по доброй воле.
Своих языческих божков о счастье молим.
У одиночества в плену.

Седая грусть, как пелена, на все проёмы.
Не унести судьбе опять за окоёмы.
Плевелы видимы, как мачты, в открытом море.
Пшеница...

Дождь идёт! Хороший летний дождь!
Что такое в небе сотворилось?
Он идёт, когда уже не ждёшь
В нашем пекле эту божью милость.

Выгорели сёла и леса.
Вороньё в полях справляет тризну.
И глядят усталые глаза
С грустью в небеса и с укоризной…


А на следующий день – вот это:


* * *

Догорает почерневшая пшеница.
Погорельцы проклинают дикий зной.
На жаре сорокоградусной столица
Задыхается от гари торфяной.

А грызловцы отдыхают в забугорье.
Нежат жирные на пляжах телеса...

Один богач-землевладелец, пришел на встречу с мудрецом,
Все тайны выведать, надеясь, спектакль разыгрывал лицом.
Благое сделав выраженье, на лесть, истратив полчаса,
Просил того об одолженьи, увидеть глазом Чудеса!
Все говорят: «В тебе пружина, покрыта золотом побед!
Слепым, больным и одержимым, ты возвращаешь жизни свет!»
«Ну, рассмешил пенсионера, нет никаких, богач, Чудес!
Во мне одна святая сила, в Христа и Таинство небес!»
«Восходит солнце – это Чудо! - Толстяк в оранжевом пальто...

Тихий шелест ночи за окошком,
Тучкой спрятало небо луну...
Жизнь свою собираем по крошкам
В тонкозвучную ноту, струну.

Где-то грозы ударят басами,
Отзовётся тревожно струна,
По округе пройдётся дождями,
Что же делать--душа такова.

То звенит на возвышенных нотах,
То усталая стелит постель,
То любовью встречает кого-то,
То смывает обиды потерь.

Это жизнь, это радость и боли,
Это путь и взросленье Души.
Не спеши,милый друг, с нею спорить,
Посиди, помолчи с ней в тиши.

И она...

А в стихах, то полуденный зной,
То прекрасное раннее утро
То, клубничка искриться росой,
То, кузнечик стрекочет, там мудро

Как прекрасно вдыхать на лугах,
Аромат, лета душного, ситца
Урожаем гордимся в садах,
Колосится густая пшеница...

На губах запах душной травы,
Пыль от мяты с полынью садится
Вот и мне, хоть до этой зимы,
Обязательно нужно влюбиться

От мелкого воротит, от глубины кортит,
Блудить душе по нраву, но не пущает стыд.
Не радует, как прежде, куража свист лихой,
И жизнь – такая гадость, и я – такой плохой…

С утра не похмелился, лютую, аки пёс,
К обеду чарку выпил, и чушь домой понёс;
Но девка не из лёгких, теряю столько сил,
А бросить не по чести, ведь сам и приручил.

Могу ли без бутылки? Свободно, боже мой!
Да запросто, но только, замечу, без второй…
Икрой не угощайте, достаточно язя,
Встречать меня, извольте, но...

Любовь это средство и путь, наш пророк.
Из любви мы рождаемся, любовь наша мать.
Наша мать, любовь, прячется в нашем покрове,
Скрываясь от нашей недоверчивой природы.
#57

Когда я умру, принесите мой труп к ней,
И бросьте меня там, или то, что от меня осталось.
Если моя любовь поцелует мои истлевшие губы
И я возвращусь к жизни, не думайте, что это странно.
# 64

Время скоро заглушит шум блеющих криков,
И волк судьбы проглотит всё шерстистое стадо.
Каждая из этих голов набита...

Те Чувства не принадлежат словам,
Обыгранным, созвучных ощущеньям,
Когда учёная лихая голова
Готова сделать умозаключенье, -
Они - немы! Их звук иного свойства,
Перед которыми ничтожно мы малы
В своих различьях, показных геройствах,
В возвеличениях и в происках хулы ...
Нежданными обычно к нам приходят,
Как индикатор, нас определять,
Застав врасплох, трусливых и убогих, -
Плевелы от пшеницы отделять ...

Инерция начала.
Тибетская флейта и колокольчики,
как последнее дыхание в океан без волн.
Небытийный, горящий, сверкающий ум –
предвечный свет
великой вертикальной тропы, ее прозрачное тело.
Озаренье за смертью в сознании, разрывающее цепи Сансары,
экстатическое слияние предмета и взгляда,
видения запахов обольщения.
Стань звуком, ощущеньем зеркальных стекол,
мандалой сердца в чистом белом пламени,
состоянием не рожденной мысли,
явлением тайнописи, сиянием четырех стихий...