Пруд

Я изменял когда ты уходила...
Напившись вдрызг, другую целовал...
Я изменял, хоть ты любила,
А я с любовью опоздал...

Ты уходила, снова возвращалась... -
Я думал будет так всегда.
Любила, потому прощала.
А для меня любовь - игра...

Я изменял забавы ради,
быть может, чтобы отомстить.
Я приходил в губной помаде,
но продолжала ты любить...

Я изменял подряд со всеми :
с листвой по осени в саду,
зимой я изменял с метелью,
а летом - с лилией в пруду...

Меня взасос...

Я помню наши летние пруды.
Костёр потухший. Тёплое полено.
А рядом спишь предутренняя ты,
руками сжав продрогшее колено.

Как медленно вставал тогда рассвет,
едва-едва твоих волос касаясь,
как будто в первый раз за сотни лет
здесь женщина случайно оказалась.

Как будто неземная красота
сошла с небес, луною осиянна.
И думалось ему, что слишком рано
приблизился он к берегу пруда.

А ты ещё спала, моя царевна,
как спят царевны в девятнадцать лет,
прикрыв рукой продрогшее колено...

Мне снятся чистые пруды,
прекрасные цветочные сады.
И ты средь них стоишь,
чуть голову склоня,
невинным взглядом смотришь на меня..
Я подхожу чуть слышно ели,ели,
невольно тая, подобно солнечной капели..
Твой нежный взгляд меня бросает в жар,
в груди моей пылает пламенный пожар..
И в этот миг всё замерло в один момент,
вдали увидел я прекрасный яркий свет,
он воцарил собою радужный рассвет!
Тебя я нежно за руку возьму,
с собою в долгий путь невольно позову.
Взгляни же мне в глаза...

То ветерок подул: спокойное светило
Все то, что мне так дорого и мило
Ушло все безвозвратно прочь
Глубокая сошла на небе ночь.
Все то, что мне так дорого и мило
Ничто, ничто не может мне помочь.

И снова вижу я озерну гладь воды,
И снова вновь видятся пруды
И мрамором очерчен сей дворец
Его ли не касался вновь резец.

Природа! Я тобою упоен
Твоей красотой я утолен
И видятся, и слышатся впервые
Поля мне милые, и мне родные.

«Гуляй, ребята, без вина!»
Страна должна быть спасена!

Лишь разгулявшийся народ,
Воспрянув, Родину спасёт!

Освободителем приди,
Народ, на Чистые пруды!

Дыхание грядущей бури
Спасёт от царствующей дури!
12 мая 2012 г.

ОМОН в результате усердных трудов
Прогнал «оккупантов» от Чистых прудов.

И слышатся злые тирады:
Они нарушали порядок!

Порядка не будет на нашей земле,
Покуда сидят оккупанты в Кремле!

В России не нужен зловонный
Порядок оккупационный!

Но встанет ли новая грозная рать
Затем, чтобы прочь оккупантов прогнать?
16 мая 2012 г.

1

Я живу среди вас, москвичи.
Отзовётся синица—москвичка.
Грусть моя, помолчи, помолчи.
Провезёт по Москве электричка.

Провезёт мимо улиц, ворот.
Пускай даже покроется мглою.
В такт колёс моё сердце поёт.
Будет вечно столица живою.

2

Не сравнить с ней и город Петров,
Волгоград, Краснодар да и Ригу.
Чистота наших Чистых прудов.
Прочитаю Москву, словно книгу.

От Кремля Александровский сад,
Гум, Москва-река, пробки, границы.
Мост Кузнецкий, Охотный вот...

Осталось мало до весны:
Времени, погоды, расстоянья.
И скоро от зимы одни
Останутся воспоминанья.

Осталось мало от зимы:
Времени, погоды, расстоянья.
И скоро очередь весны
Бежать босой по разнотравью.

Когда вконец отступят льды
И ровная дорога ляжет,
Напомни мне замерзшие холмы,
Бредя по солнечному пляжу.

Напомни про уснувшие сады,
Застывшие в снегу поля.
Где были только мы одни.
Где были только счастье, ты и я.

Где б мы не были, зачем и когда,
Верю в нас и наше...

Суета сует – вечный мир неволи.
Здесь свободы нет, все играют роли.
Изменить судьбу только сильный властен.
Лилией в пруду ждёт частичка счастья.

Сможешь – оборвёшь.
Сможешь – сохранишь.
Стоит медный грош
Всё, что ты творишь.
Если повезёт,
Счастья пруд пруди
Посреди невзгод
На краешке любви.

Суета сует – вечный мир неволи.
На границе бед радости пароли.
В дебри не спеши ты тропинкой лисьей,
С дерева любви сорвать охапку листьев.

Сможешь – оборвёшь.
Сможешь – сохранишь...

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...