Простор

То зябко, ветрено и мглисто,
То солнце жарит аж до пят.
Шагают по свету туристы,
И им, как видно, чёрт не брат.
Куда вы, братцы, в самом деле?
Неужто нет других забот?
По тёплым хатам бы сидели.
На пляже грели бы живот.
По рынкам и по магазинам
Носились бы без выходных.
Остолбенев и рты разинув,
На цены любовались в них.
Так нет – вас тянет вновь в дорогу,
Опять вас манит трудный путь,
Чтобы промокнуть и продрогнуть
И чуть ли шею не свернуть.
И нет вам лучшего подарка,
Чем...

Небо повисло. Морские туманы
Горы, холмы и леса стерегут.
Вечер спустился на облаке пряном,
Красным теплом разливая уют.

Дом опускает оконные шторы,
Медленно льется заваренный чай,
Как и вчера ни о чем разговоры,
Близится месяц с названием Май.

Где-то зальется чужая собака,
Где-то ответит чуть сдержанный лай,
Ворох галдящий, вздымая из мрака,
Черных ворон засыпающих стай.

Вспыхнул фонарь столбовой у дороги.
Улица стихла и темень нежна.
Вот и опять свой поход одинокий
Ждет...

Моя Фортуна и прекрасна, и хитра,
Хранит в шкафу от мужа и от сглаза
Не сувениры, письма и алмазы –
Меня любимого – до самого утра.

Не слишком комфортабельно жильё:
Курить нельзя, как и нельзя дать храпу,
На вешалке – наручники и шляпы,
На полках стопкой – нижнее бельё.

Не фетишист. А жаль! Какой простор
Больному пылкому воображенью…
Бисквит, оставлен в спешке, к сожаленью,
Но, к счастью, прихватить я смог «Кагор».

Теперь мне остаётся лишь вино…
По капле ревность заполняет...

Нам встретится не суждено
Не потому, что рейса нет
В твой город... Там была давно....
Еще хранят леса мой след,

Еще в орешнике растет
То дерево, глядит в простор....
Частят деньки за годом год
И ветхим стал уже забор

У старой вишни в уголке,
И окон очи на заре
Слезятся в призрачной росе...
В них отраженье налегке

Не моего лица живет....
Да, это так... Ну что сказать....
Есть в мире этом свой черед...
И нам дано повелевать

Совсем не многим... Иногда...
Листая жизненный...

Что-то бьется там в груди,
Это мой алтарь надежды,
Без которого увы,
Уж не будет все как прежде.
На простор пущу я душу,
Пусть подышет хоть разок.
Ей с собою я в охапку,
Подарю любви глаток,
Разум мой пускай ликует,
Для него сомнений нет,
Кто забыл меня такого,
Всем мой огненный привет.
Сердце пусть залечит раны,
В поле брани я лежу,
Только небо пред глазами,
Через миг на век усну...

С каких пор я умею летать
Высоко и свободно, как птица?
С каких пор я умею мечтать
Словно мыслям простор покорился?
Я не знаю, не помню... Ах да!
Я тебя повстречала недавно
И наверно решила тогда,
Что сходить с ума - это не странно.
Будто солнце внезапно взошло
В моей маленькой темной вселенной
Будто звезды на небе зажгло
Отворив клетки радости пленной
Я мечтаю, смеюсь - я парю!
Ведь теперь не одна я на свете
Я ведь верю, я знаю - живу!
И доступны все странности эти
Я готова себя...

Я прочёл не то стихотворенье.
Я сказал тебе не те слова.
В чай я положил не то варенье.
Впрочем, ладно.
Ты опять права.
Если и приду я слишком поздно,
То апрель, ты знаешь, месяц мой.
Вместе с Окуджавою под звёздами
Подежурю.
И зачем - домой?
Дома мне под крышей стало тесно.
Ну а здесь – простор и благодать.
Если перебор – с Рембо я вместе
И в канаве буду ночевать.
Буду ли?
Неужто в самом деле?
Я воспитан всё-таки не так.
Хоть и патрулирую апрелем,
Жизнь свою ценю не за пятак...

Когда в листве сырой и ржавой
Рябины заалеет гроздь, -
Когда палач рукой костлявой
Вобьет в ладонь последний гвоздь, -

Когда над рябью рек свинцовой,
В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой
Я закачаюсь на кресте, -

Тогда - просторно и далеко
Смотрю сквозь кровь предсмертных слез,
И вижу: по реке широкой
Ко мне плывет в челне Христос.

В глазах - такие же надежды,
И то же рубище на нем.
И жалко смотрит из одежды
Ладонь, пробитая гвоздем.

Христос! Родной простор...

Давай с тобой поговорим, прости, не знаю как зовут.
Но открывается другим, все то, что близким берегут.
Ты скажешь: "Все наоборот, согласно логики вещей",
Но это - редкий поворот, а, может, нет его вообще.

Ты помнишь, верили всерьез во все, что ветер принесет.
Сейчас же хочется до слез, а вот не верится, и все.
И пусть в нас будничная хмарь не утомит желанья жить.
Но праздниками календарь уже не трогает души.

По новому, по новому торопит кто-то жить.
Но все ж дай бог по старому нам...

День покидает высокое небо смиренно,
Крылья он сложит и сбросит одежды лазури,
В замкнутом суточном круге извечного плена
Он облака вместо звезд на небе тасует.

Если б Вы знали, каких он полон мечтаний:
На фоне своем не солнце стеречь, а луну,
Сменить голубые на черные все одеянья,
И взглядом ночным на простор наконец-то взглянуть.

Но тайну свою он от всех охраняет смиренно,
Светом лазурным все озаряя вокруг,
И все же надеется день, что из этого плена
Сможет он вырваться, тенью...