Проклятый

- Ой, Вань! Опять нам воевать?
Мы что, совсем не можем в мире?
Опять "мочить" начнут в сортире?
Фронты зачем же создавать?

"Единоросы" без того
У власти без ограниченья.
А коммунисты в ополченье…
ЛДПР тут за кого?

Лжедмитрий сел тогда на трон,
Когда из Нижнего Пожарский
И Минин, и народ боярский
Пошли в Москву, чтоб выгнать вон.

Теперь все, вроде, при местах.
И, вроде, выбирали сами
Какими-то там голосами.
Так от чего у власти страх?

Болтать такие вещи вслух!
Ты, Маш...

Печалью тихою объятый
Иду, не поднимая головы
Не думаю совсем я
Не думай же и ты
И новый день встает
И светлый и проклятый
Мы на восход идем
Из темноты

Любовь
Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:
- Не так уж он красив! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,
Все думаешь, где истина, где ложь...
Ты говоришь:
- Не так уж он умен! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,
Все падает, все рушится вокруг.
И говоришь ты сердцу:
- Пропадешь!-
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

За своенравною рекой, у кромки голубого леса,
Как семицветик луговой - жила горбатая принцесса.
Она купалась в небесах, со звёзд - мечтой смывала сажу
И пряла на семи ветрах - грибных дождей златую пряжу.
Дворец - без вычурных прикрас, но добротой и лаской полон.
Случалось: только день угас - к ней прилетал философ-ворон.
Им было хорошо вдвоём… Стелили ситцевое поле,
Чай пили с мятой, чабрецом и обо всём болтали вволю.
Хоть часто звал король на бал - принцесса там не появлялась...

Ах, эти бедные девчонки...
На них катаются мужчины,
Мнут буфера, дырявят шины,
Когда устраивают гонки.

Ах, эти бедные молодки,
Забыв, как танцевали самбу -
Теперь их крест - проклятый камбуз,
И не слинять с подводной лодки.

Ах, эти бедные старушки -
Болячки, внуки-кровопийцы,
След вечной горести на лицах,
А под балконом смерть-подружка...

Он снова жив и снова пишет,
И с снова черный кофе пьет,
Он снова смысл какой то ищет,
Хотя найти его не ждет.
И снова взмахи ручки черной
Рождают черные штрихи,
И ясным днем и ночью темной
Он пишет черные стихи.
А сердце биться продолжает,
От этого он так устал...
И где же тот проклятый смысл,
Который столько лет искал?
Достал из пачки сигарету,
Взял зажигалку, прикурил,
Все так же молча глянул в небо,
Колечком тихо дым пустил.
Так тихо, ночь, спокойно, грустно...

А что, если попробовать, взять да и влюбиться?
Заставить своё сердце в ином режиме биться.
Заставить своё тело принять иные формы
И не страдать при этом от денежной реформы.
Глаза накрасить модно, ресницы подвести
И под руку с любимым по городу пройти.

Ну, первое что надо, - фигурою заняться,
А то в обтяжку джинсы во сне порою снятся.
А то, красавец Петька, глаза свои в сторонку
И смотрит с восхищеньем на стройную девчонку.
.
Вот, по рецепту Долиной - пью один кефир.
Но...

На ножках куриных избушка в лесу…
Плетет у окошка седую косу,
Какую иметь может только девица,
Яга… Не могло ей такое присниться
Во сне самом страшном, в чернущую ночь.
Красивая девка! Крестьянская дочь.
Пороги ее женихи все стоптали!
Узрели бы ныне... Узнали б едва ли...
Что с нею проклятый колдун сотворил!
Противиться разве хватило бы сил
Тому, что к ней в сердце нет ходу Кощею?
Теперь столько горя на тонкую шею!
Уже заходил этот призрак в штанах.
Услышать хотел, не сменила ль она...

Это может быть и сказка,
Но в ней лжи нет и вранья.
В ней всё честно без прикраски,
Расскажу, как было я.

Значит так — начну с начала:
В неком царстве-королевстве,
Средь лесов изба стояла,
С речкой рядом по соседству.

В избе бабка с дедом жили,
У них не было детей.
Они Бога всё просили,
Подарить им сыновей.

Пожалел их Бог и как-то,
Лодку к ним волной прибило.
А в ней спал ребёнок сладко,
Краснощёкий и красивый.

Как обычно в сказках всех,
Ваней мальчика назвали.
И под...

Град обречённых, прОклятый град,
Стены в нём рушит, враг крепостные.
С грохотом снова взорвался снаряд,
Мёртвым завидуют в граде живые.

Град осаждённый, всюду враги,
Речи чужой со стены слышно звуки.
Молится страстно:-,,Бог помоги!»
Старая женщина в древней церквушке.

Смотрят безмолвно лики святых,
С медных икон, что на стенах висят.
Пламя свечей отражается в них,
Стены от грохота взрывов дрожат.

Взрыв — и на месте церквушки столб пыли,
Нет больше храма, разрушен огнём...