Проклятие

Свои мысли оставлю я на серой бумаге,

на размытых узорах и на лезвии шпаги,

на красивых губах, на моих вдохновеньях,

на забытых мечтах и простых сноведеньях.

Голубые глаза много могут увидеть,

много тайн сохранить, много встречь ненавидеть,

могут слезы пролить и оних тоже могут

очень скоро забыть и о прошлых невзгодах.

наша ранняя жизнь не покажется адом,

не убьет миражи, ей ведь это не надо.

птицы жалость склюют, улетят без оглядки,

много слов забирут, оставляя...

Июль, июль... Упасть в пруды и кануть,
пропасть безвестно, словно поцелуй...
А зноем злым расплавленная память
стекает в пыль проклятьями. Июль...
Плывут в вареном воздухе предместья
больные бесприютом воробьи,
несут прохожих, как дурные вести,
асфальтовые липкие ручьи,
а над Москвой течет невнятный запах
смертей нелепых в толчее метро.
Июль, июль... Макушка летних страхов
уставших арлекинов и пьеро...

Черному ангелу так тяжело!
Каторжный труд Бог взложил на него.
Люди не видят крылья и нимб –
Рога и копыта мерещатся им.
Чудятся хвост и черная шерсть,
Будто бы хочет он душу их съесть.

Черному ангелу – сложная роль:
Должен помочь, но приносит и боль.
Не понимая, что это к добру,
Люди злословия шлют и хулу.
Только проклятия слышит он вслед
Вместо: «Спасибо, что спас нас от бед!»

Черному ангелу - злая судьба,
Белым не стать ему никогда,
Белых не слышат грешные уши -
Порочным...

Ночь на исходе, Иисус в молитве,
Вокруг прекрасный Гефсиманский сад,
Но не пришёл конец духовной битве,
Привёл Иуда воинов отряд.

Был схвачен Иисус, Его связали,
Как будто на заклание овцу,
Ругались те, которые держали,
Закрывши, ударяли по лицу.

Хулили очень многие обильно,
Вели Его, и следом шёл народ,
Чтоб к Каиафе привести насильно,
Он был первосвященником в тот год.

И Анна вопрошал, первосвященник,
Подробно об учении Его,
Ответил Иисус, хотя был пленник,
Что тайно не...

Предательское «если»
И проклятое – «бы»,
Ах, кабы были вместе,
И слились две судьбы,
Тогда плевать на наледь,
И свойства тормозов,
В одном огромном зале
Цвела наша любовь.
И, позабыв о чести,
И это не абсурд,
Обидчивое «если»
Отдали бы под суд.
И счастье новой песней,
А горе – прочь, в овраг,
К расстрелу суден «если»
Наш самый страшный враг.

Образ мой сотней лапок незримых
По твоей пробежит по спине..
Да, я тут. Нет, я неуловима,
Лунный свет я, дрожащий в окне...

Всюду я, хоть нигде меня нету...
Я на плечи ложусь, словно шаль;
Растворяясь в дыхании лета,
Наполняю незримую даль...

Я снежинка, что тает в ладони,
Я упавшая с неба звезда...
Я везде. Прячусь в каждом бутоне,
В каждой крохотной капле дождя..

Шорох листьев - мой шёпот горячий,
Синь небес - это глаз моих цвет,
Я - Проклятье, и я же - Удача...
Я везде...

Больным глазам не нужен свет,
А сердцу моему не нужно счастья...
Зачем мне проклятый рассвет??
Когда так хочется ненастья......

На отстой променяли застой
и тебе, триумфатор отстоя,
салютуют кошелкой пустой
те кто все отстоял и отстроил.

Я все видел и я не забыл
как ты сделал из граждан баранов...
Но теперь не отмолют попы,
но теперь не прикроет охрана.

Растворятся ворья имена
Но тебя то всегда помнить будут:
Для России на все времена
Ты обгонишь в проклятьях Иуду.

Где громоздятся берега провисших скал,
И Посейдон взбивает пенный омут,
Прибоем, Одиссея дух витал,
И тень Ясона разносили воды.

Где ветра свист, как Прометея стон,
Где царь Аид разит проклятьем тлена,
Гнездо ночлега Чайка-Робинзон
Нашла под сенью сумрака Селены.

Где в молотах Гефеста кузня звезд,
И Дионис вдыхает бодрым хмелем,
Ютилась Чайка-Робинзон, Борея хвост,
За крыльями воздушными лелея.

я надежно защищен
непроницаемой стеною времени
пуленепробиваемой оболочкой
безымянности
тающие следы
в некрологе существования
бессильно бьется мотыльком
в стекло звездного фонаря
гиперпроходами
взгляд из истока
далеко
спрятан

|…|

и меня уносит
тишайший ураган
в сказочное черное зазеркалье
надежно защищенное
стеною обманного пространства
непроходимого ледника
и пропастью проклятия
на вечное
одиночество

|…|

я надежно защищен
сам от себя
комплексами недоступности...