Продавцу времени

Мерял Колобок наряды,
Продавцов замучил - жуть:
- Мне таких штанов не надо,
Слишком круглым в них кажусь!

Расскажу Вам о драконе,
Что играл на саксофоне.

Городок был на реке,
В том волшебном городке,
В доме, жил один дракон,
Был большой мечтатель он.
Как-то раз на чердаке,
В деревянном сундуке.
Обнаружил, вдруг, дракон
Старый, пыльный, патефон.

Слушал музыку полдня
И решил:"Смогу и я,
Если только подучусь,
Тоже, джаз играть и блюз,
Буги-вуги, рок-н-ролл", -
В магазин дракон пошел,
У прилавка постоял,
Продавцу дракон сказал:

- Принесите саксофон,
Вон лежит на полке он.
Я...

- Ваши очки никуда не годятся,
Вешайте сами себе их на лоб! -
Долго еще продолжал возмущаться,
Всех продавцов проклиная, циклоп.

Стоял волшебный городок на маленькой речушке.
И жили в этом городке не люди, а зверюшки.
Там были улицы, дома, кварталы и районы.
Порядок был и тишина, полиция, законы.

Торговый центр, стадион, цирк, ресторан, больница,
Банк, школа, детский сад, вокзал. Да. Было, чем гордиться.
Все чисто, любо посмотреть, нет не единой лужи.
Был мэром города медведь, смешной и неуклюжий.

Директор банка был кабан, сердитый и серьезный.
Банк от воришек охранял бык, страж рогатый, грозный.
Торговый...

Мне лучше бы, щепоточку сандала,
чем целый воз обыкновенных дров.
Его осталось в мире очень мало,
зато намного больше продавцов...

Чарующе изысканное древо,
годами источает аромат...
Дыхание арийского напева,
на жертвенный алтарь, аристократ...

Душистые сандаловые рощи...
Нет! Не берите в руки топоры!
Блаженство источают даже мощи,
священные хранители горы.

Исчезнуть может дерево бесследно,
виной тому - зарвавшийся вандал.
Пожалуйста! Пусть здравствует победно,
- чарующий...

Впервые отпуск за границей
Млада-краса проводит свой.
Такое ей уже не снится.
Чужое небо день-деньской!

Но, всё чужое, интересно;
Манеры, быт, еда, питьё…
И не во сне, уже известно,
А, видеть-познавать -- живьём!

Игрушки в магазине детском.
«В бассейне Барби» и цена --
Пятнадцать долларов, пять центов.
Но больно хороша она.

Вот «Барби в колледже», не хуже.
У куклы, хоть, цена скромна,
Всего пять долларов, но дюже
Мордашка у неё мила!

Глаза от кукол разбегались…
Глядела...

Торговала гиря, восседая,
На одной из чашечек весов,
Вес имела в обществе не зная,
Что зависима от продавцов.

Заученную речь свою
Держал торгаш с надрывом:

«Все петухи, что продаю,
В бою неповторимы!
С младенчества бойцы они.
Не верите – проверьте!
Такие – у меня одни.
Дерутся аж до смерти!»

Увидел вдруг, как проходил
Вчерашний посетитель.
И с удивлением спросил:
«Уж за вопрос простите --
Чего желаем предпочесть?
Готов помочь с товаром!
Так ваше время будет здесь
Потрачено недаром!»

Но продавцу, наверняка,
Ответ такой не снился.
«Ищу такого петуха,
Чтоб… до победы бился!»

Кровосмешенье красоты по дугам вен,
Магией смертных тронута Психея...
Звуча, как прежде, литерой нагой
Зачитывает поимённо семя.
На ход истории кровоточащих стоп,
На репетицию последнего катрена
Нам всем оставлено неосквернённым место
В той тишине, где ночевал покой,
Где черный лист весь белый от весны,
И мерзлых губ оттаявшие звуки,
Там, где цветет вино, и алые сады
Ложатся андрогинно в руки.
Свеча, вновь нежность бабочек твоя!
Как долго их тепло искало веру...
И Эрос и Танатос...

За цветами зашёл в павильон
И куплю для тебя я цветы.
Я потрачу сейчас миллион!
Мне не жалко! Будь счастлива ты!

И, купив в павильоне цветы,
Я «спасибо» скажу продавцу.
Позвонив, я узнаю, где ты!
Я приеду к тебе, Айсылу!

Айсылу! Как люблю я тебя!
Для тебя мне не жалко цветов!
Я прошу – люби только меня!
Покажу много стран, городов!

Я объеду с тобой весь наш мир!
Если надо, куплю и Луну!
Если хочешь, устрою я пир!
Как люблю я тебя, Айсылу!

Для тебя мне не жалко цветов,
Да...