Продавать

Что скажу я тебе - ты не слушай,
Я ведь так, несерьёзно скажу.
Просто я свою бедную душу
На ладони твои положу.

Сдвинем чаши, забудем итоги.
Что-то всё-таки было не зря,
Коль стою я у края дороги,
Растеряв все свои козыря.

Ах, зачем там в ночи запрягают
Не пригодных к погоне коней?
Это ж годы мои убегают
Стаей птиц по багряной луне.

Всю неделю стучали морозы
По окошку рукой костяной,
И копили печали берёзы,
Чтобы вдоволь поплакать весной.

Ни стихам не...

Старого света помещики, осененные бузиною и
грушами, а вы послушайте историю о Пульхе-
рии Ивановне и Афанасии Ивановиче.
- И чего я о них не слышал?-(махал веером, отго-
нял мух), вибрирует мобила в кармане: «Сейчас,
кто-то звонит, достану, подожди,- говорит в тру-
бку, - не дышит? Да брось ты, претворяется, уда-
рили? Тупая травма живота, вот это да, покажи
его хирургу, какая у него группа крови? Машу?
Да, я сейчас её успокою».
- Кто продавил стул? вы Афанасий Иванович?
- Ничего...

Свободной Франции душа
В арабских опиумных ласках,
В притонах, в танцах, в сказках,
Да и в провинции Шампань
Не обнаружила веселья –
Эксперты были дрянь.

Французский дух, помощник галлов,
Арабам местным разрешил
Провинции своей страны взломать
На части, камеры, на клети и на жилах,
На ремнях, в подвале и в карете
Убить ростовщика.

Российский Александр, полуорёл,
Хотя и выиграл войну,
Хотя героем слыл 12-го года,
Российскую Наташу заколол ножом,
А в жёны взял какую-то...

Снег выпал его так много.
Зима, ты зимушка зима,
Метель метёт, позёмка,
Скрипит моя избушка.

Сковал мороз реки Катунь
И Коксу, и полынья открытая
Вода посеребрила инеем
Берёзку и морок, снежная

Погода. Заснула до весны
Природа, а на дворе, уж
Новый год, как встретим мы
Его забота?! Печали пусть

Возьмёт прошедший год,
Забудем неудачи и обиды,
Уйдёт пусть зло тревог,
Минуют несчастья, беды.

А в полдень, так тепло,
А с крыш закапало и потекло.
Сосульки, их прозрачное...

Душа окрепла, взяла слово, напомнив телу про законы, что не модны, но лечат раны, в законах в этих состраданье. Забыли люди Божье слово, с ним доброту, любви оковы. Проклятый бес, диктатор боли, безжалостно идет войною, он разрушает божьи храмы, что люди сердцем создавали. Ему не жаль, Творца-творенье, ему не надо солнца пенье, он тьмы дитя, он любит смуту, порок, призренье, крики в муках. Театр зла, он автор пьес и чем ужасней в ней конец, ликует он, собой доволен, когда людские души воют...

Коротал время, продавал, смешивал, прошлое
с настоящим и будущим, боль со счастьем и стра-
хом, убивал всё одним махом, варил похлёбку с
маком, по вкусу, добавлял смех, грусть, тревогу,
радость мешал понемногу, специи, ингредиенты,
бил в бубен, шаманил, мани любил, маню, так и
жил мой знакомый, ни к кому, ничем не привле-
ченный.

Не понимать что мир сложнее, что мудрствова-
ния лелея, в гордыне утопив посыл, чего сказать,
брат ты убил, идею, что сделаешь теперь, мол-
чишь, а он махнул рукою кыш и мухи улетели,
через мгновение вернувшись, вновь, клещи, по-
чуяв запах крови, вгрызались в кожи лоскуты, и
гроздями висели, вы, что себе решили, фантазии
развили до предела, гипотезы, идеи, кутерьма,
пусть так и будет и покажет время, претензии
предъявите потом, так продавец цеплял жетон,
на древо, торговец...

Женщина у метро
Продавала цветы-букетики
Уморилась и заснула,
Уронив руки тяжелые
Над цветами гудели пчелы
А люди почему-то
Клали деньги ей
Просто так
И отходили довольными

ДРУЖНО ГУДЕЛИ ПЧЕЛЫ
И ЛЮДИ УЛЫБАЛИСЬ ДОВОЛЬНЫЕ

Мне дайте жезл придворного поэта,
Я буду власти славить и страну,
Гарантию лишь дайте, что за это
Жить буду вечно я и не умру….

И никогда пред Богом не предстану,
И Он меня не спросит: Почему ?
Свой дар я продавала неустанно,
Насилье прославляя и войну.

Давид в Псалтири мне укажет дату:
«Читала? Ведь написано давно,
Что откупить не сможешь ты за злато
От Бога душу брата все равно."

И плату за стихов сошедших лаву
С моей души потребует Господь,
И проклянет навек людскую славу...

Что так упорно ты ищешь в этих сердцах?
Ходишь сквозь души во мраке с диким огнем.
Вечные драмы в осенних интимных мирах
Громко поруганы-стёганы личным ремнем.
Что же потеряно в тёмных живых городах?
Марево стынет над сечею искренних слов.
Бесы куражатся и что то есть в голосах,
Будто бы эхо, дошло из осознанных снов.

Тонкой нитью ускользает
Нищей надежды след кровавый.
Голос правды исчезает
Вместе с сегодняшней забавой-
Продавая по дороже
ГОрстями сУдьбы отреченных.
Но надежда...