Привычный

Шелестя по щавелю прошлёпал,
Каплями по тополям пропел,
Тёплыми клубками звуков с окон
Падал вниз и мягко шелестел,

С дрожью громко дребезжал карнизом,
Торопил повторы у ворот,
Вдруг, фасолью твёрдою просыпал
В лоно крыши беспорядок нот

И пропал...
И громко пала капля
В тишину, как солнце в океан.
Ясный луч восстал хрустальной саблей,
Пронизая раненный туман.

И запричитало утро притчу
О печальном, личном и ином,
О ночном и, в общем то, привычном,
О промокшей...

Посмотрите, как мир вокруг нас изменился.
Все другое! Ты только вокруг посмотри!
По-другому пред нами внезапно раскрылся,
Показал всем вокруг красоту он свою изнутри.

Он стал ярче, прекраснее и гармоничней,
С полуслова его понимаем сейчас.
Может быть, он для нас стал немного привычней,
Может быть, стал набором любимых законченных фраз.

Может быть, все вокруг так, как было и прежде,
Просто мы не заметили в куче проблем.
Мы нарядные быстро сменили одежды.
Изменились мы сами, но не...

Как стыдно стало перед Вами,
Погибшие героями в войне.
Знамена дьявола ,все также, рядом с нами,
И мир, вот так, соседствует вполне.

Лояльным быть нас призывает разум,
Привычны от махи рукой.
Иди проспись!-Да Бог с тобой.
И отвернулись Боги разом...

И пишет тлен свои рассказы,
Вращая мрак, людей толпой.

P.S. Урок тяжелый всем принес,
Этап волшебных демократий.
Дни перевернутых распятий,
Продавших душу за овес...

Блистала эпоха любви и стихов,
Балы в окружении светских кокеток...
Так много неискренне брошенных слов,
Неистовой страстью и болью задетых.

Лицейское братство, попойки, кураж...
Публичных домов откровенно убранство!
Серьёзное чувство затмило мираж...
Так хочется близости и постоянства!

Наталья - богиня, столь редкий цветок!
Ни капли жеманства, улыбка мадонны,
Мила, грациозна - свободы глоток
От этих фальшивых красавиц в притонах.

Игрок и повеса сражён, он в плену
У юной и...

Каркнул ворон в небе сером,
Рванул ветер дверь из рук.
Её хлопать не хотел я,
Прости мир за громкий звук.

Ветер северный крепчает,
Воет словно от тоски.
Всё что в мире — не случайно,
Жизнь меняют пустяки.

Точит каплей вода камень,
Все закончатся пути.
Небо серое над над нами,
Не поможет их пройти.

Вороньё кружИт в нём нынче,
Ищет павших здесь без сил.
Тех, кто к бедам непривычный,
Кто в ответ назад не бил.

Каркнул ворон в небе зычно,
Но он зря пугал нас в нём.
С детства...

Он остался один!
А шестнадцать фашистов
из окопов строчили
и шли напролом.
Он остался один,
непокорный, ершистый,
с пулемётом, гранатой…
Но что-то плыло
перед взором, мутилось,
(и харкалось кровью),
только руки стреляли
и глаз не дремал.
Боль росла, приближалась
уже к изголовью,
надвигался как туча
коварный дурман.

Вдруг увидел, что взвод
не поддерживал больше,
но ведь кто-то стреляет,
и понял, что сам…
Только мысли мерцали,
с тоской нехорошей -
думать некогда...

Опять перепишут историю,
В угоду властям и деньгам.
В ней дав толкование новое,
Событиям, фактам, делам.

Как шулер краплённые карты,
К обману привычной рукой,
Опять подтасуют все факты,
Политики, слов шелухой.

Цитат о высоком и чистом,
Надёргав из речи вождей.
Дав власть снова в руки фашистам,
Причислят к святым палачей.

Плюс с минусом снова местами,
Сменив, зло звать станут добром.
Исскусно играя словами,
Толпу убедить смогут в том.

Опять перепишет историю,
Как нужно...

По городам, по вокзалам, разъездам и станциям,
По колее незнакомой и всеми заброшенной,
Снова бегу в никуда от ненужного прошлого,
Снова, зачем-то вперед по житейским инстанциям.

В новый приют постучусь в роли путника странного,
Только ж не впустят опять, сделав вид, что не слышали.
И под своими надежными, прочными крышами
Тихо дождутся ухода их гостя незваного.

Да и какое им дело до грёз ненормального,
Что он пытался сказать и на что он надеялся?
Только коварный туман, наконец-то...

Словно сапфир, голубизной сияя,
вращается Земля среди планет.
Века и годы, мерно отбивая,
она сменяет ночи на рассвет.

Она одна такая во Вселенной,
с многообразием животных, птиц.
И с красотою необыкновенной,
с пожарищами алыми зарниц,

С равнинами, лесами и горами,
с водою океанов и морей.
Есть полюса, что все покрыты льдами,
а сколько разных на земле людей.

И хоть по цвету кожи мы отличны,
но любит Бог нас всех - своих детей.
Но почему к грехам мы так привычны,
когда же...

Тащусь по Мойке, тихо вечер тлеет,
Словно клоун сгоревшего цирка плетусь.
Закат над ломким силуэтом крыш алеет,
Мысли уводят совсем не туда, ну и пусть.

Рогалик Канала загибает перспективу в сторону,
Налип нежно-оранжевый свет на балкон.
Деля апельсинные дольки в отражениях поровну,
В двоящихся мазках бликов мерцал водоем.

Привычным маршрутом ковыляю как робот реликтовый,
На автопилоте бессознательно и устало шагаю.
Ну вот он — подъезд родной, дверь словно глаз выбитый,
Вваливаюсь...