Притворно мякинный глюк

Ароматов букет,
искушений дурман,
теплый звук, мягкий свет
и роскошный диван...

Я порву твою плоть,
приложу губы к ране,
выпью всю твою кровь
и усну на диване.

Утолить эту сушь
можно и без дивана -
это может быть душ,
это может быть ванна,

это может быть стол,
это может быть кресло,
это может быть пол,
на полу твои чресла

могут быть хороши -
заиграют на грани
откровенья души,
лучше, чем на диване.

На ковре из цветов,
на матрасе из ваты
я...

Дворцовые псы слюной заливают одежду,
За хлебные крохи природу волков забывая,
В глазах неприязнь, а в лае – притворная нежность,
У дикого волка и шавки продажной сущность иная.

А кто не согласен – опала грядет вне разбора,
И вера мертва в избавленье от страшного плена,
Всю нацию рубят каленым мечом без страха и боли,
Давида звезда кровавым огнем горит во Вселенной.

А разве виновен ребенок в своем генофонде?
Адам был из грязи без всяких условностей слеплен,
Положен на чашу весов...

Только Осю известили: Слаб отец совсем -
В путь пошёл, с ним Манассия и сынок Ефрем.
Шёл Иакова увидеть, чем живёт узнать,
Внуков выросших в Египте деду показать.

Про внучат своих едва ли дедушка не знал,
Знать, в столицу не пускали, если не видал.
За осёдлости чертою проживал старик
И в столицу ни ногою - чтить закон привык.

Ося выше предрассудков, в прошлом сам пастух.
Прикатить к отцу на сутки было недосуг.
За семнадцать лет впервые с внуками к отцу
Прибыл сын на вековые с ним...

Четыре стены и пустота,
А тишина надо мной смеется.
От счастья остались два мокрых следа,
От счастья, что нежно любовью зовется.
Две верных подруги, печаль и тоска,
Вальсируют в доме весь вечер и ночью,
Бессонницы тихо взмахнула рука,
Глаза не сомкнуть, даже если захочешь.
Так где же ты утро, и солнце, и свет,
Я маски примерю: улыбку и радость,
И миру начну улыбаться в ответ,
Чтоб только не видеть притворную жалость.

Князь Ярослав прекрасен и силен,
И звездный Галич всем во мраке светит,
Врагов или друзей не знает он,
Всегда один, совсем один на свете.
К нему спешит король на пир и князь
Великий снова шлет ему дары.
Князь Ярослав то радуясь, то злясь,
Живет в миру и мире до поры.
Но мир жесток, он испытает нас
На прочность, все союзники решили,
Они умножат силы в этот час.
Им покорятся дали все и шири.
2.

Столицею считая Галич свой,
Сей князь ни с кем не захотел считаться,
И пусть Владимир...

Простые слова забываем
О вере, надежде, любви,
Находим другие, гадаем
Насколько красивы они.
Готовим изящные строчки,
Аж кругом от них голова,
А сердцу видны только точки,
Притворные эти слова.
Они хоть наполнены смыслом,
Но сердце им жизнь не дало,
И даже былое единство
Исчезло в них, словно ушло.
Любви ненавистна реклама,
А вере не нужен сюжет,
Надежда бывает и в драмах,
Но в глупых комедиях, нет.
Искать вдохновенье не надо
Когда есть что сердцу сказать,
Для сердца большая...

Немножко холодно.
Немножко грустно.
Притворно молодо.
А в сердце пусто.

Бежит река судьбы
В печаль забвенья.
По берегам столбы –
Без освещенья.

Плыву я в лодочке
Через пороги.
Налью-ка водочки,
Чтоб быть не строгой.

Забилось сердце в такт
Воспоминаньям.
Их не вернуть никак.
Зачем страданья

Вот рядом челн большой.
Как ярок парус.
На абордаж хмельной.
Словами балуй.

Но вновь порог речной.
Разбилась лодка.
И смыло челн волной.
Ах водка – водка!

Индийцы - искрометный был народ,
Любили устрашенье в ритуалах -
Огонь в руках, мечта их душ усталых,
Божественный театр, большой и малый -
Устраивать любили. Тот развод
Свою имел поставленную цель:
По искрам и по дыму шел спектакль -
Один от страха умирал и плакал,
Другой за то чертил пентакль,
Что жрец открыл ему на небо дверь.

Увидели блестящий тот огонь
Извечные гуляки - европейцы
И оказались возле самой дверцы,
Что где-то меж душой и сердцем,
И поняли: конечно, это он...

Смягчи, о боже! гнев твой ярый,
Вины души моей забудь;
И молний уклони удары,
В мою направленные грудь!

Престани в тучах, в облистаньях
И в бурных пламенных дыханьях
Являть, колико суд твой строг;
Пролей надежду в грудь унылу,
Яви свою во благе силу
И буди в милостях мне бог!

Стрелами острыми твоими
Мне сердце всё изъязвлено
И, раздираемое ими,
Горит, как в пламени, оно;
Свои счисляя преступленьи,
В стыде, в болезни, в изумленьи,
Смыкаю я смущенный взор.
Нет предо мною света...

Много поводов для бессоницы...
Так о ком-то мы беспокоимся,
Что всю ночь не смыкаем глаз...
А он думает не про нас.

Мы простим ему наши горести,
Дай Бог жить ему без бессоницы.
Пусть не милым не будет свет
Там, где нас и в помине нет.

Не всегда две прямые сходятся.
Это что - повод для бессоницы?
Даже если пересеклись,
В одну линию не сплелись.

Если чувство в нас не притворное,
Не поможет уснуть снотворное.
Понимающий человек
Обойдётся и без аптек.

Что терзаться? Живу по...