Присмирела в окне темнота

В будке, развалившейся на части,
Ощенилась сука в январе.
Пять щенков пятнисто-рыжей масти
Жалобно скулили в конуре.

Стылый ветер в упоенье власти,
Обжигает с головы до пят.
Пять щенков пятнисто-рыжей масти
Тёплыми комочками лежат,

К матери прижавшись, словно к печке,
Потихоньку тянут молоко,
И стучат, трепещут их сердечки.
Им тепло, уютно и легко.

Ну, а мать, от снежной круговерти
Прикрывая тощим телом всех,
Думает, как им спастись от смерти,
Как им выжить в этой суете...

Тишина, свет луны за окном главный враг темноты этой ночью
Сигарета в руках - словно символ не сомкнутых глаз
Свет окна её комнаты манит меня так не смело
Мне так хочет вырваться, но я помню ведь ложь её фраз…

Забыть бы всё, серебряной пулей улететь по баллистической прямой
Домой, напиться и уснуть и никогда ничего не вернуть…

Одинокие окна наполнены светом, в этих окнах не спят какие-то люди,
Эти окна проснутся ближе к обеду, эти окна уснут, не дождавшись рассвета
Сонный взгляд...

Мандарины рыжие чищу стыдно,
Клюкву ем, пирожки и монпасье..
Шучу, это же вредно! Обидно!
А мандарины мне привез месье.

Месье-монпасье, он так себе..
Неказист, обычен, с виду приличен..
А я смеюсь над ним, лопочу,
Чувствую - по заду от месье схлопочу.

Но я присмирела - сырники жарю.
Хорошая, типа, ничего не знаю.
А он усы крутит: мещанин вещает!
Все кругом ходит, мне брак обещает.

Плюну на лысину ему незаметно,
От скуки, от дури, от хлипкой тоски.
Потом намухлюю ему...

Не боюсь, что ты меня оставишь
Для какой-то женщины другой,
А боюсь я, что однажды станешь
Ты таким же, как любой другой.

И пойму я, что одна в пустыне –
В городе, огнями залитом,
И пойму, что нет тебя отныне
Ни на этом свете, ни на том.
* * *

Открываю томик одинокий –
Томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
И в столетьях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
Значит, мне они...

Быть хорошим другом обещался,
звезды мне дарил и города.
И уехал,
и не попрощался.
И не возвратится никогда.
Я о нем потосковала в меру,
в меру слез горючих пролила.
Прижилась обида,
присмирела,
люди обступили
и дела...
Снова поднимаюсь на рассвете,
пью с друзьями, к случаю, вино,
и никто не знает,
что на свете
нет меня уже давным-давно.

Быть хорошим другом обещался,
Звёзды мне дарил и города.
И уехал,
И не попрощался.
И не возвратится никогда.
Я о нём потосковала в меру,
В меру слёз горючих пролила.
Прижилась обида,
Присмирела,
Люди обступили
И дела…
Снова поднимаюсь на рассвете,
Пью с друзьями, к случаю, вино,
И никто не знает,
Что на свете
Нет меня уже давным-давно.

А осень озорница надела
Желто-красный сарафан,
Озёрами глаз синих посмотрела,
А в них лукавство и туман.

Насупив брови, прослезилась,
А солнце вышло, засмеялась
И засияла, зарумянилась,
И в танце с ветром закружилась.

И листьев всех лишилась,
И наготы своей стесняясь
Берёзка побледнела
Ветвями серыми закрылась

И замерла и присмирела.
Ах! Как я обносилась.
Подуют ветры и туман
С незамерзающей реки

Украсит серебром тесьмы
От кроны до земли
От ненаглядной красоты
Мороз...

Темнота. Сижу я в комнате одна.
Мысли все ты знаешь только о тебе,
Как хочу чтоб ты любил только меня,
Но молчу я не хочу губить тебя.
В сердце боль и нету больше ничего.
Он король, но я давно уж не его!
Я молчу, но на душе такой бардак.
Почему судьба расставила все так?!
Я одна. И нету больше ничего.
Темнота. полуоткрытое окно.
Свет луны, ласкает нежно в темноте.
Но, увы. Давно забыла о мечте.
И теперь согрета вовсе не тобой.
Я с другим, но все же вижу облик твой.
Боже мой! Какая...

Это странно звучит.
Но сердце — больше Сатурна.

В торсионном гигантском кольце:
наших встреч и не-встреч…
кружат обломки…

Ты спокойно орудуешь пилочкой маникюрной.
Ты живешь на другой планете. С другим.
В метане и хлорке.


Я ослеп от нашей разлуки. Но даже ослепшим:
я прекрасно вижу-чувствую…
как ты меня
стачиваешь!!…
Пилка ходит по ногтю. Ангел ходит — совсем
постаревшим.
Он за нас с тобой переживает…
Чудной такой старче.


А дожди вокруг — майские…
Комнатка...

Когда твой город начинает спать

Он не будет о тебе вспоминать,

Он не прошепчет твое имя в темноте

Для него ты растворилась в пустоте.

Он не заметит, что тебя рядом нет,

Как-будто бы так было всегда,

Но только вот его силуэт

Не забудешь, ты никогда.



Пишешь его имя на запотевшем окне,

Считаешь звезды на небе,

Ищешь его глазами в темноте,

Не можешь понять,

Был он или не был.

А уличный фонарь все тусклее светит

И дождик моросит;

Тебя никто не заметит...