Примет

Куда спешит, скажите, черепаха?
Куда ползет по комнате одна?
Нет быстроты, особого размаха,
Но движется уверенно она.

Так, потихоньку, добралась до стула,
Еще немного проползла вперед,
Затем под стол уверенно свернула,
А там ей повстречался черный кот.

Кот тронул лапой панцырь, почему-то,
Тот, кто внутри, ему не отвечал.
Лизнул - невкусно. Постоял с минуту,
Мяукнув недовольно, убежал.

Не знает черепаха про приметы
И не боится черного кота.
Она ползет домой, где много света...

«Колобок-плазмоид» завёлся в его квартире или
голове? таракан смерти, им поверьте, поверти, по-
вертите и посмотри, посмотрите на свет, его, (её
мощи), тощи, очи ввалились и в ночи искрились,
лучились, отблеск на лезвии косы, нет, не ждёт и
она росы, что попало под руку, то и её, в любое
время суток, смертью смерть поправ, только он,
а нам закон пустоты и надежда, что авось, будет
как прежде, (невежда), (дагестанский коньяк), ко-
лобок-плазмоид, выкрикивал лозунги, бросал сло...

Выросли незрелы,не нашли свой смысл
Были мы парные,да без цели скисли...
Пили от безделья,быстро поглупели
Рано постарели...
Вешались да резались,как всегда раздельно...
Отпевали нас вьюги да метели...
Думая утробой,доползли до гроба...
Каждый день снимали,мы с бутылок пробу...
...Знать перехотели...жизнь пересидели...
Рвали до предела горестное тело...
Струнами тянулись,да больше не играли
Слабые да злые,быстро вымирали...
Без любви стирались...без семьи спивались...
Внутренний...

Тень заката
преследует поступь рассвета.
В запотевшем окне –
чёрно-белое бездорожье.
Эхо весны
гудит
за тысячу километров,
пока зимний дождь
растворяется
в сонных глазах кошки.

Мокрым снегом
ветер
стреляет в спину,
будто подталкивая
к краю незримой пропасти.
В полумраке взгляда –
облачная трясина,
и расплывшийся воск
от огарка
февральского солнца.

Самое время
вспомнить печаль,
родную сестру счастья,
ожидая смирения,
словно приметы холода,
пока обочины тянутся...

В гонке за забвением
Растеряли все внутренние звенья...
Перешли реальные границы
И от горя почернели лица...
Ценности размыты...сердце не прикрыто
Теперь в отношениях правит Аэлита...
Вытрясли все мысли...честность разменяли...
Трезвыми родились...а потом поддали...
...Из Души великих...бесов изгоняем...
Слюнями,соплями только истекаем
Завистью и злостью...как дерьмом воняем...
Заменили радость...посерели чувства...
...Жить по человечьи...редкое искусство...
...Тех кто верит в...

Остановись мгновенье ты прекрасно, я навсегда люблю тебя, поверь,
Ты моя девочка и ты ведь так изящна, я буду рядом ныне и теперь.
Я благороден, где-то компетентен, в делах любви и я уже знаток,
Тебя увидел, сразу я приметил, и из меня забил любви поток.
Маэстро я, авторитет, всезнайка и где-то дока, где-то просто ас,
Тебя увидев я вдруг растерялся, в любви к тебе я по уши увяз.
И та любовь – простая лишь от сердца, любовь не за, а просто вопреки,
Моё ты солнышко, спасибо, что со мной ты...

Друзья уходят, превращаясь в прочих,
рингтонами звонящих по тебе.
Всё больше многозначных многоточий,
где А и Б сидели на трубе.
События цепляются к приметам,
по кругу загуляли феврали,
а ты, бредущий… бредящий инетом,
сегодня тонешь в Божеской крови:
в пространстве тайн, как в виртуальной клети,
глазами ищешь Сына и Отца,
и Ангелы поют, что: наши сети
к потиру притащили мертвеца…
Придя в себя из бездны потрясенья,
обсохнув на скамейке во дворе,
на красное ступаешь Воскресенье...

Ждёт на сцену выход солнце.
Ветер сдвинул туч суконце,
На скамейке в сквере
Он во власти сна.
Снова загрустило лето,
Рой зонтов – дождей примета.
За завесой серой
Неба глубина.

Замерли, как на картине,
Все деревья и цветы.
Покорилось всё кручине,
Но не ты. Не ты!

Расцвела твоя улыбка
И блестят глаза, как звёзды.
А в душе играет скрипка,
Явью обращая грёзы.

Всюду
Тихо.
Но в душе звучит оркестр.
Я считал, что не бывает
Удивительных чудес.
Ты
Восьмое чудо света,
И...

Дух гуляки в шумных ресторанах
Столько лет живым бросает вызов,
В сотый раз читая «Хулигана»,
Я опять больна имажинизмом.

Твой портрет филфак хранит в закладках,
Каждая мечтает быть воспетой
Золотокудрявым в грезах сладких,
И с тобою помечтать о лете.

Дай взаймы чуть-чуть земного слова,
Я отдам, сочтемся на том свете,
Я б хотела знать тебя живого,
Также в Бога верить по примете.

Научи любить родную землю,
В венах прочитать законы крови,
Помоги, скучающий Есенин,
И прошу: не...

Даль оседает пылью,
вечер краснеет распятьем,
ночь воскресает безлуньем
и прорывается в сердце.
Там, в полумраке июля,
где догорают окна
в полутонах заката,
память дождя и солнца
льётся с твоих ладоней,
там, в тишине занавесок,
прикосновение тает
тихим шелестом листьев,
лёгкое, словно искра,
нежное, как туман.
Там, в полумраке лета,
где через клетку ночи
тянется чёрный холод,
взгляд твой ищет приметы
на беспроглядном небе,
словно раненный ангел
ищет дорогу к дому.