Пожму я дружескую лапу

На горе, на горочке стоит колоколенка,
А с неё по полюшку лупит пулемёт.
И лежит на полюшке, сапогами к солнышку,
С растакой-то матерью наш геройский взвод.

Мы землицу лапаем скрюченными пальцами,
Пули, как воробушки, плещутся в пыли -
Митрия Горохова да сержанта Мохова
Эти вот воробушки взяли да нашли.

Тут старшой Крупенников говорит мне тоненько,
Чтоб я принял смертушку за честной народ,
Чтоб на колоколенке захлебнулся кровушкой
Растакой-разэтакий, этот "сукин кот"!

Я к своей...

История, увы, типична.

Она училась на "отлично"
И помогала маме дома.
Но с жизнью не была знакома,
Её игрою лишь считая.

Так, всё на веру принимая,
Она полжизни прожила.
Двенадцать стукнуло едва
Девчушке.
Мама-одиночка
Свою единственную дочку
Послала через лес и чащу
К бабуле, что жила на даче
Безвылазно, второй сезон.
(Держать участок не резон
Когда никто там не живёт.)

Мать девочке с собой даёт
В дорогу полную корзину:
Бананы, киви, апельсины,
Дирола пачку (Sugarfree...

Используя бокс и приёмы кун-фу,
Две шубы, шумя, передрались в шкафу.
Вспотели, друг друга мутузя
И спутались лапами в узел.

Ботинок в коробке пинаться не мог,
Но тоже толкал итальянский сапог,
И валенок с чёрной калошей
Лягался как дикая лошадь.

Две зимние шапки ударились лбом,
И шкаф закачался, и вздрогнул весь дом.
Из кролика шапка и норки.
Вот, я понимаю, разборки.

Но вскоре затихло сраженье в шкафу,
И выползла шуба облезлая: - фууу…
И выпала шуба другая,
От пыли...

Вы просите шампанское в постель,
И любите весёлый гомон ТЮЗа,
А я читаю «Робинзона Крузо»,
Мой Пятница, увы, не метрдотель.

Куда, мадам, подать мне экипаж:
Осла и петуха, кота и Джима?
Любовь моя, как сказка, одержима:
«Дай лапу, Джим!»! Ты лучший в мире паж!

Я не могу Вам выложить, мадам,
Мех соболя и люкс в «Континентале»,
Но я открою те места и дали,
Которые совсем не снились Вам…

И верю в то, что скоро не сомкнёт
Больные челюсти на шеях наших скука,
И если разбросает нас...

Котик бродит по забору,
Смотрит котик с высоты,
Кто тут тихо роет нору,
Как шевелятся кусты,

Где присели воробьишки,
С кем летает стрекоза,
Кто стрекочет громко слишком
Ищет кот во все глаза.

Ходит пёсик вдоль забора,
Смотрит пёсик на забор.
Тут конец забора скоро,
Кто-то доски ночью спёр.

Только прыгнул кот на травку,
Ближе к птичьим голосам,
Пёсик каак над ухом гавкнул,
Гавкнул так, что вздрогнул сам.

И пока собою гордый
Учинял коту скандал,
Котик пёсику по морде...

Пепел, мрак и тишина,
Завоеванная верность.
Среди тьмы стоит она:
Красно-темная поверхность.

Пожирая на пути,
Всё что попадётся в лапы.
Ей все хочется найти
Место вечного разврата.

Я мышкой серою по миру пробегу.
И жизнь твою - сырком, в глухую норку,
Запрячу и пусть будет пир горой,
До тошноты, оставлю только корку.

Я мышка серая - хвостатая судьба.
И как не покрути, я тихой сапой,
Могу отнять тихонько, не спеша,
Кусочек жизни - сладкой, серой лапой.

Я мышка серая, но если ты хорош?
Не укушу, доверчиво поверю!
И больше серо-грязной не найдёшь
Ручным, пушисто - белым стану зверем.

На золотом крыльце сидели:
Грифы из Риги, слоны из Дели,
Лама из Лимы, геккон из Конго,
Тли из Мали и с Бали болонка.

Львы из Тувы, из Туниса крыса,
С острова монстр, опоссум с мыса.
Крабы Карибов, киты Китая,
И саранчи из Саранска стая.

Ждали, когда же им царь с царицей
Вынесут сладкий пирог с корицей,
Блюдечки, ложечки, сто стаканов
Для крокодилов и пеликанов.

Ламам, слонам и другим незваным
Горным гостям и гостям саванным.
Всем, кто залез на крыльцо без спроса
С клювом...

Желтый лист упал на землю,
Завтра снегом занесет.
А у дома на пороге,
Замерзает рыжий кот.
Он гулять ушел на зорьке,
А вернулся в темноте,
Жаль, хозяев дома нету,
Будет мерзнуть на дворе.
Будет ждать своих хозяев,
Сам виновен – загулял,
Ну, да ладно, только осень,
Впереди еще зима.
В зиму будет с печкой рядом,
Возле печки, там тепло,
И на улицу не кажет,
Рыжий кот свой рыжий нос.
Он конечно не трусишка,
Но, на улице зимой,
Отморозить можно лапы,
И конечно рыжий нос.

Январь...

Он вонзается в нас изнутри и снаружи.
Он накладывает путы и призывает к ответу.
Он выгоняет работать в жару, дождь и стужу.
Он объясняет, что мы должны – потому и поэтому.

Он всюду, везде, длинны его лапы.
Все им опутано – цепкою сетью.
Со всеми знаком, вплоть до Римского Папы.
К нему люд стекается с дарами и лестью.

Он гиперактивен, страшит его ярость.
Не превращает воду в вино, зато – время в деньги.
Чего ни возжаждет – добьется безжалостно.
Его распухший концерн не вяжет...