Пожелтевший лист кленовый

Ветер тихо завывает
В глубине пустых аллей
Он последний лист срывает
С оголенных тополей.
Осень трепетно шагает,
Ярким заревом горя.
Звонко листья осыпает
По листкам календаря.
Поздней осени дыхание,
Лист пожелтевший у берез.
Все ушло очарование
Восторг души, и ликование
Красота прошедших грез.

Всю жизнь брести к себе, оледеневшей, мертвецкой походкой,
к своему глухому степному приливу, раскалённому мраком луны,
к своей полудикой присяге праведности, изливающейся
вакуумом света на подножие каменистых холмов;
одинокой песней выжженных трав всю жизнь искать свою тень.
Смотри, как солнце украсит палитру блюза, сыгранного в проёме окна,
на растаявших занавесках; мягкий полдничный ветер
ляжет в ладони пыльцой поцелуя; время подарит вечер –
вечер напишет чернилами сонных глаз...

Любви моей не смогла понять
Под листьями старого клена
И мне все сильнее хотелось обнять,
тебя ведь я был окрыленным.
Но время шло, облетала листва
Слетали листья и с клена,
А я не сказал тебе те слова,
Пока клен стоял зеленым.
Все тот же парк и скамейка та,
и клен, но уже без листьев.
Уж осень в зиму, уже не в цветах
Ушла, а слова повисли.
Повисли той кленовой листвой
Листвою старого клёна
Он без неё и она не с тобой
Остались не влюбленны.

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

шаолинь виртуала
с самого утра маханье шестом
слепой десятипальцевый


* * *
такой кнопки нет
чтобы так просто выйти
клади сердце на весы


* * *
остаются без ответа
чьи-то мольбы
живущие в нас


* * *
стоп-кран сорван
дальше - обрыв
на последнем витке
ускоритель


* * *
сотни чаинок
вращаются в чашке
горячего чая


* * *
в петербурге тянется
бесконечная японская осень
сакэ дождя


* * *
словно с другой планеты
долетела осень и до нас
накрыла город...

Ты одна на свете! Осень расписная!
Гонит тучку ветер, силушкой играя.
В золоте березы модница таится.
Ввысь гляжу с тоскою перелетной птицы.
Там за облаками, в небосводе синем,
Думушка клубится о моей России.
О полях, закатах, и траве зеленой,
Где бродил когда-то с ветреной Аленой.
Помню, обнимались мы в кленовой роще,
Целовались страстно в ожиданье ночи,
Ставили палатку, под гитару пели,
До утра картошку и пекли, и ели…
Кружат в сердце алых листьев хороводы,
Я не юн, но все же...

Слеза запуталась в ресницах,
Ты не звонишь который день.
Печальных мыслей вереница
Проходит в голове моей...
Что сталось ? Где я виновата
Прокручиваю день за днем
Сказала может что не надо..
Или всему виною тон?
А может?Нет...ведь это глупо..
Нелепость, просто строгий взгляд
Понять причину очень трудно.
И расставание принять..
Нет не записки, не звоночка.
На старых письмах след от слез.
В руках дрожащие листочки.
Опять несбыточный прогноз.
Брожу одна в осеннем сквере,
Смотрю...

Я звала тебя, ты не слышал.
Я кричала, но ты молчал.
Только ветер боль мою понял
И под ноги листву ронял.

Я звала только холод ночи,
Хмуря брови, смотрел мне в очи.
Я кричала, но крик души
Ты не слышал в ночной тиши.

И какой-то прохожий,
На тебя непохожий,
Боль души моей понял,
За собою позвал.

Я шагала по листьям,
Пожелтевшим, опавшим,
Я шагала по листьям,
Как по тонкому льду.

Спотыкаясь, вставала
О тебе забывала
Но всем сердцем я знала
Лишь тебя я люблю.

Лес редеет. Золото в зеленом.
И, листы былого вороша,
как береза с пожелтевшим кленом,
медленно живет моя душа.

Тихое качанье листопада
и дождя прерывистая нить…
Может, вам еще чего-то надо.
а с меня довольно только быть…

Этот тихий шелест сердобольный,
долгий шорох падающих слез…
И с меня на целый день довольно
мерного качания берез.

Плачущая, ласковая осень,
точно мать замолкшая моя…
И куда она меня уносит,
Из листов желтеющих ладья?

Может, в край, где найдены потери
и...

Слушай исповедь,
написанную
на осенних листьях,
собирающую с погоста
солнца –
слёзы берёз,
кленовый ветер,
холодную кровь рябин;
попутно считающую
капли дождя,
как нитевидный пульс
раненной львицы.
Слушай музыку
вязкого белого утра,
проветривая
туманом
дыханье,
пока ветер листает страницы
глухих остановок,
и за перламутром
листвы
плавно плывёт
ожидание первого снега.
Мы расстаёмся без грусти,
без сожаленья,
с верой в ушедшее лето
и ненадёжное завтра,
слушая
ржавый...