Повесилась мышь в чулане

Вот лежит мышь недвижима,
Тут же кот над ней стоит.
Интереса нет в помине.
Не заметен аппетит.

У кота свои забавы,
С мышью кот ведь не знаком,
Не освоил даже клаву,
И ему не нужен комп.

Гора родила мышь. Гора сказала:
«Я целый мир животный создала!
И за такие славные дела
Мне шарика земного будет мало.

Подайте мне на блюде те миры,
Где мышья лапа сроду не ступала!
Когда не так, то я начну сначала
Величья требовать до той поры,

Пока на небе места не найдётся!»
И Бог сказал: «Изволь, возьми Луну.
Там горы приунизились ко дну,
И всякая лишь кратером зовётся.

Там атмосферы – ноль, животных нет,
И мышь твоя навряд ли приживётся.
Когда тебе там жизнь создать...

Под полом живут мыши,
А голуби на крыше.
А между ними люди,
Их «Я» в ума сосуде.

Сосуд сей скуден часто,
Но люди ОЧЕНЬ злятся.
Когда о том однажды,
Им кто-то в лицо скажет.

Живут жизнь мыши в серости,
Пищат, не зная смелости.
Но писк — их признак слабости,
Лишает слона храбрости.

Воркует голубь мило,
Любви и мира символ.
Но как и мыши тоже,
Боится очень кошек.

Всех в доме — мыши ниже,
Всех — голуби в нём выше.
Есть в людях, что меж них,
От тех и от других.

Умеют...

В изголовьях спящих, нелюбимых женщин,
В темноте, чуть слышно заливаясь смехом,
Собирают слезы – драгоценный жемчуг
Ласковые мыши с золотистым мехом.

Из шелков волнистых нежно коготками
Выплетают ловко паутинки страхов
И седою нитью расшивают ткани
Крестиками “охов”, звездочками “ахов”.

Горестные вздохи, с губ чуть-чуть припухших,
Посыпают сладкой, сахарною пудрой,
Прячут в тайных норках память о минувшем,
Чтобы боль утихла с наступившим утром.

Собирают в пряжу...

Прикоснуться рукой к тонким стеклам окна,
Поздней осенью ночи темнее и тише.
В окне дома напротив танцует она,
В тишине темной кухни гуляют мыши.

На деревьях не видно желтой листвы,
Темнота обрисует заборы и крыши.
В бликах яркого света склонилась она,
Мягким радужным кругом спокойно дышит.

Волны шелковых штор помогают пойти
Выпить чаю на кухне, где пакостят мыши.
В окна дома напротив светит луна,
Фонари ночных улиц, и звезды, и выше...

Люблю в безветренную пору
на глади вод звезду искать-
хочу, чтоб мышь рожала гору
и время побежало вспять!
Хочу опять дрожать от страсти-
ревнивцем слыть до ддурноты
и быть в твоей и Божьей власти-
со счастьем говорить на "ты".
Хочу прилива и отлива
забот и радостей земных,
хочу, чтоб пенилась как пиво
мелодия из нот простых.
Хочу быть пламенем и скрипкой,
чтоб сердце сказкой тормошить-
быть у любви хочу улыбкой
и чувствами по полной жить!
И чтоб в безветренную пору
на глади вод...

Рев машин и гул людской
Слышится с утра, -
В суматохе городской
Все сошли с ума.
Сквозь открытое окно
Слышен грохот злой -
Здесь забыли уж давно
Тишины мирской...

...А в лесу за городом
Птичье пенье слышится,
Говорит лес шепотом
И легко там дышится.
А за лесом у реки
Чуть журчит вода,
Отдыхают рыбаки
В тишине всегда...

...Ну,а город тот живет,
Лязгами беснуясь,
Кровь природы жадно пьет
Да в размерах все растет,
На себя любуясь.
Разрастается домами...

Ночь и тьма,ни зги не видно.

Только слышно как впотьмах.

У совы,истошно взвизгнув,

Мышь оставит жизнь в когтях.

И пищат мышата в норке,

Маму-мышку не найдя.

Долго будет писк их звонкий.

Душу рвать , тоску будя!

Лес их горе не задело,

Мышь лишь пища для совы.

Как всегда о счастье пела,

Утром птица средь листвы.

Так и мы - нужны кому то,

Кто то любит нас и ждёт.

А уйдём - всё так же утром

Птица радостно поёт.

Сострадания желаем

В трудный час себе...

Не отличаюсь нравом я повесы,
Но что души моей волнует водоём?
Какие в нас сидят крутые бесы -
Из потайных желаний узнаём.

Что заставляет нас бросаться в омут
Или загнать любимого коня?
Всё, что так просто объяснить любому –
Загадка мирозданья для меня.

Фантазии библейской Песни песней
Мне подарили милые уста,
Представилось, как скромницу Олесю
Царь Соломон воздвиг на пьедестал.

В своей слегка поношенной короне,
Сапфиры обновив и жемчуга,
Царицей Савской Вы сияете на троне...

Сентябрь - с осенью повеса,
а с летом "бабьим" - хулиган,
пусть сам не понял ни бельмеса
что написал, я тоже пьян
от лирики и от любви, -
пою, как в древности левит.