Последняя надежда больного

Нравится мне - когда пишут стихи,
Зная, что их не читают...
Нравится мне - когда больше таких,
Которых без слов понимают...

Нравится мне - когда в свете дневном,
Кто - то о чём - то мечтает...
Нравится мне - когда ночь за окном...
Тают надежды... - светает.

Одной надеждой - боли не унять...
От суеты тревожных ожиданий.
Духовный плен мучительных желаний -
Как участь неизбежную принять.

Дай Бог душе твоей покой!
Дай Бог тепла и нежной ласки...
Пускай весь день погожий твой
Пройдет дорогой словно в сказке!

Уныний голубая муть
Останется за поворотом.
И теплый алый солнца луч
Подарит зорькой ранней кто-то.

И кто-то за плечи возьмет,
И поцелует нежно, нежно,
И сердце, растопивши лед,
Забьется негой, безмятежно.

Дай Бог душе твоей покой!
Надежду, веру без сомнений!
И много, много теплых дней
И радости самозабвенья.

Женское волнующее между,
Будь то строчки, или что ещё.
Дарят беззастенчиво надежду,
И на этом строится расчёт.
Для неё процесс важней наживы,
Подчиняться в смысле победить.
Не потерпит отношений лживых
Та, с кем я без устали правдив...

Женское пассивное начало,
Будь то импульс или томный взгляд.
Не дают спокойно спать ночами,
Между строк о многом говорят.
Для неё важна любая мелочь,
И она найдёт её среди
Чувственности близкой так умело,
Что меня сумеет победить...

29.10.2020

1
Сия история случилась
лет несколько... тому назад...,
в провинции, что проявилась,
чрез нравы местные - не в лад ( ! ),
где, средь бесчисленных предместий,
в одном из собственных поместий
( Отстроенных с размахом сил! ),
старинный русский барин жил,
кой Троекуров, от рождения,
в Петра, отца..., Кирила сын,
а то, по крови, Господин,
минуя прочих самомнения,
из тех, кто в завистях свербя,
плели любезности..., скорбя!
2
Его обширное богатство,
а также: связи..., знатный род...

по М.С. Норбекову


Слёг император вдруг в постель
От тяжкой недомоги…
Не столь трудились, верь не верь,
Но, отказали ноги.

Лежал, не год, не два, не три,
А целых двадцать лет.
Здесь, кто бы, как ни говорил,
Не лечит время, нет!

В отчаянье отдал приказ --
Всех лекарей казнить!
Решил, однако, как-то раз,
Визиря расспросить.

-- Полмира я завоевал,
И окунал народы в бездну.
Могущим, почему-то стал --
Бессильным я перед болезнью!
Где лекари твои, ответь?

-- Их, повелитель...

Мы глядим иногда на беду свысока,
И сердца отчего-то – немые…
Потому что ещё не узнали пока
Пожирающей жизнь лейкемии!!!
Мы щедры на сочувствие все – на словах,
И, сочувствуя, мимо проходим…
А НАДЕЖДА больного – на помощь – ЖИВА!!!
Что же способ помочь – не находим???

Все живём мы под Богом, рожаем детей,
Бережём их и нянчимся с ними…
Застрахованы ль мы от плохих новостей?
Сохраним ли детишек живыми?
Нам не жаль ничего для кровинок своих,
Ни любви, ни растрат, ни...

В открытом море буря не стихала,
Елизавета куталась в меха.
Она тогда впервые узнавала,
Как мир огромен, даль как широка.
- Мой край суров, - он повторяет снова, -
И нам придется до конца пройти.
Но вот они у берега родного,
И надо самый трудный путь пройти.
А там враги Гаральдовы не дремлют,
И он из рук не выпускает меч,
Герой один , совсем один все время,
И время вроде перестало течь.

2.

Он в полночь возвращается устало,
Чтоб на рассвете вновь уйти назад,
Душа княжны во...

Так думал, мнится мне, Иосиф,
Когда про происки узнал
Братьёв, трусливых до и после
Отца, но слова не сказал,

Лишь слушал бред братьёв и плакал,
Не знал, как объяснить бы смог
Им то, что не донёс Иаков,
Когда братья – ни с чем пирог.

Да нет, сказал бы я, с начинкой:
За сребреники Осю слить
И с покаянною личиной
За хлебом после приходить.

В крови цветастые одежды
Отцу подбросить, обмануть,
Лишить последнего надежды
Сынка любимого вернуть.

Под одеяло влезть к служанке,
Где...

На крыше небоскреба, где даже звезды ближе,
Чем призрачные лица оставленных друзей,
Присел он на минутку, я эту маску вижу,
Молчит о чем-то снова усталый чародей.

Смешить их надоело, пугать их неохота,
Они как дети снова смеются и рыдают.
На крыше небоскреба во тьме он ждет чего-то,
И дальние планеты ему надежду дарят.

А вдруг в том измеренье потом он станет магом,
Над миром пронесется, как яркая комета,
И сорваны все маски – надежда и отвага,
Еще ему остались, и затерялся где-то...