Покидать

Август в законные вступил права,
Решил поправить он июля дела.
Лучами солнца заиграл в полях,
Чтоб хлебороб не испытывал страх.

Убрал пшеницу на Дону без потерь!
За погожие августовские дни теперь.
Чтоб прокормить русский народ,
Хлебороб, - веками на Дону патриот.

Слава! Хлеборобам нашим донским!
Чтоб у них по жизни не было тоски.
Трудились во благо страны своей,
Не покидая своих, - донских степей.


Фото автора.

Прилетит, осень в мир желтокрылая,
Увядания тронет крылом.
Вспомню вновь, как же горько мне было, я,
Когда свой, покидал родной дом.

Вспомню всё, и печально и горестно,
И темно, станет в сердце моём.
И пред мамой, опять станет совестно,
Что я грешник, забыл о святом.

Что забыл, в повседневной заботе я,
Для чего, был рождён и зачем.
Что своим животом, как все прочие,
Жизнь живу, избегая проблем.

Мама-мамочка, мама родная,
Постарел я, как лунь весь седой.
Нашёл блага, чужого...

Как не устать от постоянной суеты,
И сохранить в душе желание быть юным?
Порою кажется, что след любви простыл,
А жизнь закончится безжалостным июнем.
От мыслей тягостных не спрятаться в жару,
Я задыхаюсь как внутри, так и снаружи.
Ругаться матом на себя напрасный труд,
Быть разозлённым в этом пекле только хуже.

Куда бы спрятаться от мелочных обид,
И перестать бездарно тратить время всуе?
Жара в июне ни на что не вдохновит,
Слова картину без любви не нарисуют.
Гроза могла бы душу...

Про Ивана Дурака знают все наверняка.
Он любитель бить баклуши, нараспашку держит душу,
Учит разуму охотно, живописные полотна
У него висят в гостиной, (внешний вид у дома – стильный),
Словом, жизнь идёт по маслу, однозначно, не напрасно.

Есть, однако, но одно – хоть Дурак живёт давно,
И красиво разодет, мало видел, что и где.
Был в соседнем он районе, молоко носил в бидоне,
По деревням шастал часто, лапал местных девок красных.
А вот виды заграницы Дураку могли лишь сниться.

И...

Там решали за нас, командиры-отцы,
Что нам верно, что нет и куда нам ступать.
Повзрослевшие враз, там седели юнцы,
В миг когда в лицо била, камнем став Земля-мать.

Там надёжнее скал,
Нерушимой стеной.
Рядом друг мой стоял,
Закрывая собой.

Были все там равны,
Между них, в их правах.
Братаны-пацаны,
Ели — в общих котлах.

Там горящих времён, выжигал из душ шлак,
Огонь делая их крепче, чище, светлей.
И не мог их уже, подчинить звезды знак,
Они сутью своей, были судеб сильней...