Поэзия паутине

Бесцветных дней стальная паутина
Затянет в плен – и некуда бежать,
А что-то важное проходит тихо мимо,
И надо жить, надеяться и ждать.

А я скитаюсь по своей квартире,
Привычен ход пустого бытия,
Но знаю, даже в этом людном мире-
Есть кто-то одинокий, как и я …

Придет рассвет и медленно растает
В тумане сонном странная мечта,
И вечность за окном куда-то ускользает,
И манят за собой все так же – облака.

Тринитья талисман. Ожог клейма.
Дорога жизни-сна, проспект ума
И путь в империю любви
По паутине мелкой сетки.
Все нити собраны и вплетены
Рукой искусницы в ковёр страны.
По воле высшей – се-ля-ви –
Кому – конфетки,
А кому – таблетки.

Пируют гости за чумным столом,
Накрытым показушно над ковром,
Рвут чьи-то нити, топчут каблуками.
Дыра Чернобыля. И залита вином
Судьба страны, а мы тут ни при чём.
Марш Мендельсона кружит облаками.

И нежно гладит Рок Судьбу рукой,
Другой сжимая...

В белом пламени полей
замерла пастушья песня.
В чёрной пустоте аллей
исчезает метка солнца.
Камни, спящие на дне,
тени призрачного леса
нас научат тишине
в сумерках многоголосья.
Блеск твоих холодных глаз
паутиной неба скован,
ветвей пепельная вязь
вмёрзла в ночь последним словом.
И горит, горит свеча,
словно рябь осенних листьев,
словно дикие колосья,
превратившиеся в искры.

Зачумленные углы старых коммуналок
Под зашарпанные стены и под ругань пьянок
Проходило детство тусклой лампой в коридоре
Как никчемный ржавый гвоздь в расшатанном заборе
Как изношенный халат тети Веры старой
Да на общих площадях- мы народец малый
Как соседские плевки в туалетах общих
И как гроздья жирных блох на боках столь тощих
Как по складочкам души иногда столь темным
Под сияние зрачков иногда столь черных
Так убого все прожечь горьким сном противным
По углам блеск паутин носом б...

Жил да был за печкой Таракан,
Скромный и домашний старикан.
Лапкою весь день чесал башку,
Наводил на Паука тоску.

А Паук-трудяга что-то плёл,
Мух сосал и сбрасывал на пол
Деревянный, в крошках, между дел,
Где ночами Таракан балдел.

Говорит Паук, честолюбив,
Бабочкою сытно закусив:
"Что ж ты, Тараканыч Таракан,
Жизнь прожил, других не видя стран?

Так и захиреешь, и помрёшь,
Если только ешь и только пьёшь.
Людям надоело в доме жить, -
Что ль и нам собраться поспешить...

***
Боевого коня
стремена подтянув, со щитом и копьём сидя прочно в седле,
Не заботься о славе, куда бы судьба тебя ни позвала
Беззаветно-бесстрашных поборников правды в немалом числе:
На опутанной густо, что той паутиной, лукавством Земле
На достойного оной скорее укажет людская хула.

Дождь осенний полон грусти,
Давит влагой жёлтый лист,
Грусть красу к земле опустит,
Жаль, но дождь не гуманист.

Ведь зима совсем уж близко,
Издали слышны шаги,
Вселится к нам без прописки,
Без морозов, без пурги.

Не украсит серость снегом,
Только хладом под дождём,
Ждать придётся долго негу?
Что ж, весну мы подождём.

Осень, серость, всё в тумане,
Слышен капель лёгкий стук,
На окне, как на экране,
Паутину вьёт паук.

К потеплению - примета,
Вспомнит солнышко про нас...

1
В блаженстве юности, когда-то,
с раскрытой книгой, пред собой,
внимал я Лирике собрата,
и стих, в ней, нравился любой...,
а, в чтении, время пролетало,
но жизнь, свой опыт ( в дар ) вручала
и поэтический балласт,
во мне копился, словно пласт...,
и до поры, всё зрело семя,
незрим всегда, в нём, был Поэт,
но, по по итогам долгих лет,
Романом разрешилось бремя,
сюжет и форма где, А.С.,
но стиль где, мой, верша Прогресс!
2
Вкушай Роман...- О, Мой Читатель!
Для Творчества...

Мне тридцать зим –
четыреста семьдесят пять миллионов вдохов,
столько же выдохов – отсрочек судьбы
до встречи с Тобою, Господи; моё дыхание –
тридцать витков вокруг солнца; моё сердце –
ядовитая чаша вина, выдержанного в подвале осени;
моё счастье – откровения жребия сиюминутности,
познающие роскошь и нищету.

Ты чувствуешь плоть, выкованную в сердце Солнца,
доведённую до инстинкта, и возведенную в ранг поэзии,
боль, вырванную из утробы матери;
ты чувствуешь душу, брошенную...

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...