Письмо лене летучей

Вот дерево – в нём соки солнца, подземные ключи,
шёлк ветра, стойкость ста зимовок, ста перерождений –
теперь оно – листок бумаги
с отрыжкою чернильной у свечи
в подвале неизвестного поэта –
преемственность – когда поэт вдохнёт,
вернёт, нарежет
одну другую сотню слов ветвистых на плоскости молочной,
тогда природы память, труд и красота найдут
за этим всем, в какой-нибудь душе, очередное воплощенье,
дымясь листвой осенней, обретут они,
как часто происходит, в горне смерти...

Первый луч весеннего разбега
Проникает зорями в сады.
Посмотри, как небо голубело
На твоей ладони Красоты.

Посмотри, как звонко и летуче
Открывают землю небеса,
И бегут ручьями сильно и могуче
Токи обновления себя.

В ширь раскинув ветви
Мы сиренью встретим
Яркий луч весеннего тепла.
Отпуская спело ароматы смело,
Наполняем соками себя.

Чтобы в мир лучистый
Пышно народиться
Всем соцветьем радости, любви--
Нежною сиренью,
Звонкою капелью
И сердечным всполохом зари!

В ощущениях дней, что, бесследно,
исчезают…, а прозы «краса»
повседневностью шествует, бледно,
но являет, порой, чудеса…
невидимок ( Едва ль коих знаю…-
Ведь конкретность, столь призрачна, их ),
но встречаю… похабную стаю,
как гостей и, причём, дорогих…
И, в распитии, звон от бокалов,
под тягучих кумаров «косяк»,
«зависая» от мук ареалов
( в бормотании слабом: « … ништяк…» ),
созерцание, спадающих свыше,
через собственный рок, набекрень,
тяготит что…, но, в меру, став...

Разбившейся на кусочки мутного света май,
на кусочки светопыли, преломившей красоту пустоты.
Осколочные ранения дождя, прошедшего накануне,
словно тонкая плоть клубящегося сладкого воздуха,
оттачивающая рассеянное внимание.
Утро, приправленное черно-белыми кадрами рассвета,
дрожащего на лепестке засыпающей розы ночи.
Раскрывшийся цветок неба, облетающий редкими облаками.
Пробившаяся зелёная мгла поглощает сквозняк влажных аллей.
Лезвие полуденной бритвы, вскрывающее остроконечные шпили...

Усталый от сумрака город смотрит в затылок,
запутавшийся в переплетении проводов и полуночных маршрутов;
тяжёлая мантия туч спадает на плечи, на гриву
ощетинившихся обочин. Я пропадаю в ласковом воздухе, в летучих
гроздьях сирени бреду наугад – кто подаст бедному страннику,
потерявшему всякий уют, всякую ясность пути.
Из такси выгоняют с хрустом дверного замка. Пряничный
вечер перетекает в неисправимую ночь, а впереди –
задыхающаяся в тумане свинцовая лунная фляжка.
Тот не писал стихов...

- Первый, проецировал точки, разрезал сферы,
выкраивал время, конструировал темя, шил
шапки, кричал: « Up!» (при завершении дела),
был умелым, кормил семью, между делом, со-
чинял сказки, (доморощенный андерсон), скла-
дывал их в «салазки» (в стол), для себя, убивал
время, ну то, что осталось, (обрезки), забивал
ими темя, или освобождал от спама, копал
другим ямы, попадал сам, выбирался, начинал
всё снова.
- Становился новым?
***
- Второй, создал сверхценную идею, (поглотила
разум...

На волнах морских воспеть она не в силах.
По лунной дорожке может подняться
Летучая Рыба.

Рыба воооот такая!
Летучая!
Была.

Цветёт душистая сирень,
Играть с мышонком нам не лень,
Возьмём мы балалайку и дуду,
И заиграем на лугу.

Запляшут звери все в лесу-
На танец волк зовёт лису.
Медведь -неумёха, он слегка
Станцует смело гопака.

Зайчишка лихо вдруг присев,
Кадриль стучит, от счастья окосев.
Кружат мышата не спеша,
Вальсирует зайчиха-ах , хороша!

Звучит мелодия весь день-
Динь-динь..лень..динь-динь лень!
Заводит нежностью дуда-
Ду-ду-дА...Ду-ду-ДА...

Вот молодцы,вот виртуозы!
Мелодией...

Петух всем пропел: Кукаре..!,
Встаёт солнышко на дворе...

И утка сказала: Кря-кря,
Прекрасная нынче заря!

Им филин ответил: Угу,
А я спать, пожалуй, пойду.

Шепнула летучая мышь:
Во сне днём так сладко висишь.

Сказал поросёнок: Хрю-хрю,
А я утром грязи люблю.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2012