Письмо деду

Номер три, ноль-ноль, пять.
---------------------------------------------
Номер три, ноль-ноль, пять,
На больничной двери.
За дверьми ждёт кровать,
И она — номер три.

Заболел я — чуток,
Оклемаюсь — прорвусь!
Уж не колет в висок,
И пришёл в норму пульс.

Здесь нас трое, но с них,
С тех двоих — проку нет.
Не в себе — на троих,
Не нарушим запрет.

Жалко их бедолаг,
Хуже им с каждым днём,
Злее им боли враг,
Дан их жизней путём.

Дай им Бог, ну а я,
Должен их покидать,
Спи...

Чтоб прошлое забыть, разводим мы костры,
В них письма жжем и пачки фотографий,
И верим, что кладовки памяти пусты,
Без лишних слез, без громких эпитафий,
И пепел чувств уйдет в тар-тарары.

Но рукописи не горят в земном огне,
И сэлфи с нами ангелы снимают,
Приснилось ночью мне в тяжелом вещем сне,
Как черти письма над костром читают
И тайны доверяют сатане.

Гогочут гнусно над забвением людей.
Любовь терзают, руки потирая,
Но вечен запах Богом данных орхидей,
И...

КатАлог зимних вьюг, катАлог сна...
Сегодня издано смирение и кротость...
И ветер вырывает из блокнотов
Последние сухие письмена.
Как здешним небесам легко молчать.
Секвенций немоты
Дела улаженные свыше...
Форма расплавится и выжжет еле слышно
Под языком горячие слова.
На том листе, откуда слышно всё...
Неторопливо, вновь вальсируя изящно...
Я напишу когда-нибудь письмо
С постскриптумом «всё было настоящим».
Императив, и до тебя вновь дотянулся сад -
Запутанным, оторопевшим...

Поднимались и шли наши деды
За семью и за Родину - мать,
Открывая сердца на восходе
Сила их развернула все вспять...


Наши деды и Матери Света
Шли на подвиг для славы Земли
Пусть не будет войны на столетья
Пусть откроется Мир для Любви..

Погожим, ясным, теплым днем
Все домочадцы за столом.
Окно открыто, солнца свет,
На славу удался обед.

Едят спокойно, не спешат
Отец и мать, сестра и брат,
Дед с бабкой. Все привычно тут.
Беседу чинную ведут.

Пес мирно косточку грызет.
Пьет молоко довольный кот.
И в клетке попугай сидит,
Не дразнит никого, молчит.

Обед окончен, чай налит.
Пирог на блюдечках лежит.
Влетела в комнату пчела.
Вскочили все из-за стола.

И начался переполох.
Сказала бабка тихо:"Ох!"
Пчелу...

Россия отметила день памяти и скорби…
Чтоб не забыть дедов, отцов, корни,
Что выпало на плечи в 41-вом им
И сколь посля войны осталось руин.

А сколь миллионов в ту войну полегло?
Здравому человеку вспоминать тяжело…
Гитлер подготовился отлично к войне!
Сталин с генштабом, праздновали в стране.

В отчётах Сталину,- представляли ложь
И Генсека никогда не бросало в дрожь,
А бросило Сталина в дрожь лишь тогда…
Когда немец начал, Союза бомбить города.

Поэтому и положили миллионы...

Никогда не жди удачи,
Просто истинно твори.
Не желай наград, а значит,
Жизнью скромной, ты живи.

Не надейся на победу,
Свет добра неси земле.
В этом мире, все в балансе,
Места хватит и тебе.

**
К достижениям стремиться не стоит,
Для души бесполезное дело.
Блажь мирская твой дух не наполнит,
А украсит лишь бренное тело.


**
Ты слышишь тихий голос мой?
Ведь я давно уже с тобой.
От чистого сердца меня позови,
И душу для Бога свою отвори.

Люби все то, что есть вокруг...

Друг мой,
Вы помните как давно люди не писали друг другу писем?...
И вот пришло Ваше письмо... оно - как облака под кожей...
Если и быть в этом мире, то трепетом на обнаженной стали...
в ярких и мягких нитях идущих то небом, то водой, но непременно идущих...
В ампуле имени нас - жизнь и смерть...Бездонна, беспощадна, сиротлива и так...пронзительно - тонка, где-то в самом начале Широких Лестниц, сердца говорящая на чистом листе души...
Смертельный закон белого листа - умирай всегда...

О, эти письма из Эдема,
кожей к коже...
Жди поздний синий,
Пей огонь... слова устали...
Ты, шепотом одетая во всё.
Все туже шёлк и строки на запястьях,
Вода прикосновений талых вод,
Крест-накрест... руки и...
И абсолютный звук пройдет мурашками
По обнаженным венам.
Мой бледный зверь
Ступает в лунное свеченье...
Кто знает ноты, тот не знает правду нот...
Кто знает форму, тот не знает
Осенних бабочек касавшихся огня.
Мои стихи к тебе, мои тебе стихи... в них я горю...

Млада краса с фигурой статной,
На лавочку сумев присесть,
Эклер, уже по счёту пятый,
Вот-вот была готова съесть.

Вдруг со скамейки, что напротив,
Ей в назиданье речь слышна,
Фигуру, мол, свою испортит,
Коль, столь эклеров ест она.

Глас удивил таким ответом:
«Был у меня любимый дед.
Он дожил на планете этой
До ста пяти преклонных лет!»

«Вот это да! Уже ль возможно? --
В сомнении был голос смел --
Он тоже в день по пять пирожных,
Как вы, «на сей планете» ел?

Сарказм в...