Пища

На границе вод полярных, средь гигантских светлых теней,
Где в горах, среди гранита, гаснут призраки растений,
Реют стаи птиц бессонных; улетают, прилетают,
То наполнят воздух свистом, то вдали беззвучно тают,.
Им в пустыне нет подобных ярким блеском оперенье;
Дикой нервности полёта нет средь птиц иных сравненья,
А они живут без пищи, никогда гнезда не строя;
И пустыня их волнует грозной вечностью покоя.
Если льдины раздвигает киль полярного фрегата -
Стаи бережно проводят и напутствуют...

Я - Волк!
Меня в объятьях крепко держит клеть,
над ней луна распятием весит,
даря всему вокруг свободы плеть.

Я Длинными, бессонными ночами,
нигде не нахожу себе покоя.
Глаза мои тоской во тьме горят
и не сдержать отчаянного воя.

Сквозь пелену в полях увижу,
как растянулась лунная стезя,
а я бегу - стремителен и дерзок-
до пищи, самки и холодного ручья.

Я - Волк!
меня не обнимает больше клеть,
ведь на полу лежит распятьем плеть,
я убежал, когда луна зашла за тучи...

День погружается во тьму,
Ребёнок умирая плачет
Не понимая, что к чему
И, что для нас богатство значит...

VIP вечеринка, роскошь, шик,
Боль умирающего детства.
Ребёнок умер, замер крик -
Упёршись в денежные средства.

Машины, виллы - всё давно
Их пропиталось (мёртвых) хладом.
Тела их с пищей, кровь с вином
Вкушаем мы с богатства ядом.

Благотворительностей суть
И то, что строим Божьи храмы,
Не сможет Бога обмануть
И позабыть заставить драмы.

Вас ждут в аду! В аду вас ждут...

Зинка, получишь, не балуй, диета, это
всё, основа, продвижению вперёд, а кот,
поймав ту мышь, он есть не стал, жирна,
была, та тварь, а у кота цирроз, вот-вот
начнётся, от жирной пищи и сметаны,
что крал с горшка у тёти Клавы, соседки,
та, что лучше всех готовит, от этого все
беды, печень водит, то вправо, то вперёд,
пульсирует она, от этого болезни, ерунда,
подумал кот, пойду, напьюсь, я с горя, пусть
хуже будет, эта воля, совсем расстроилась она,
а делать, что прикажешь, такова...

Летит, пищит, кусается,
На «Е» он называется!
Укус – кондратия удар…
И он – едрёна мать, комар!

Но, коли поймаю, уж не отпущу!
Лишу его правого ока…
Летай ни летай – всё равно отомщу…
И «мстя» моя будет -- жестока!

В далекие античные века,
Когда сенат
Решал все спорные дела,
народ был хлебом сыт,
и зрелища на площадях блистали,
Великая Империя цвела,
Границы расширяя к океанам...

Прошли века, тысячелетия,
Дороги в Рим давно уж не ведут,
а вместо хлеба свищет кнут,
И «господа» сейчас не те,
князья в народ давно ушли,
и пастухи тут правят балом,
с экранов льется шоу без конца,
и глупость ядом убивает разум,
а страх кровавых новостей
на зомби превращает нас,
умам Чужим покладистое тесто...

Телемак
«Отец отсутствует, и дома нет, наш Те-
лемак был изгнан, причина в Антиное,
а Ментор нам поможет, кончину он от-
срочит, в этом песнь то белое на золо-
том, а он, тот Нестор, о Трое, рассказав,
Елене, судьбу она разрушит, коней не
укротит, коричневым тем ящуром грозит.
Протея встретив, что облик свой меняет,
как то сознание, наш ум, та форма, форм,
а Менелай владыка, лакедемонского двор-
ца, прилив тот зелен, истории конец, а фи-
лологии начало на острове Огигия, Кали...

Давно уж меж зверей в лесу идут дебаты
медведь не может в большом лесу руководить
Вы посмотрите, как каждый год наш лес горит…
Пожарища в лесу так полыхают,
что и зверушки с ним сгорают.
И вновь в российском здесь лесу: - выборы уж на носу
Засуетился наш хищный зверь в лесу
Медведь и в спячку не ложится
И Пума рядом шевелится
на пост большой давно стремится.
Все волки дружно подвывают
Медведь с Пумой им изобилье мяса обещают.
Если к власти вновь они в лесу придут…
Они порядок...

Здоровья ищешь!?
Так навек усвой:-
Дай телу пищу,
А уму - покой!

Когда зима и у гравёров нет работы.
А жизнь без денег, ох как нелегка.
Тогда в душе светло и беззаботно
Роджается концепция греха.
Ну просто невозможно согласиться,
Что жизнь вне церкви есть исчадье зла
И невозможно не любить мошенников и пищу,
и Леночку, что деньги из конторы увела.
Куда деваться от греха?
Под черные одежды?!
И телевизор вышвырнуть с балкона прочь?!
Повесить в холодильник мышь.
Но нужно прежде
Срываясь в плач молиться день и ночь.
И как тут быть простому...