Пир горой

Кода я стану слишком стар
Когда пойму, что я устал
Когда девчонкам больше вслед
Не брошу наглое "Привет!"

Когда наскучит этот мир
Когда плевать на пьяный пир
Когда унынье долгих лет
Меня навеет на Завет

Тогда я лягу на кровать
И буду просто спать и спать
Пока приснится голос Твой
Меня зовущий в мир иной...)

Он постучал, ему открыли…
И всё, что он увидеть смог –
Лишь часть того, что подарили:
Плескалось море возле ног,

С сапог смывая копоть века,
А в небе жёлтое пятно
Кидало светом в человека
И он стоял – с ружьём, в пальто…

И было странно и нелепо
Ему смотреть на яркий мир,
Как после заточенья склепа
Прийти на щедрый званный пир.

И всё настойчивей кричала
душа – Домой!!! – в забытый край
Где небо пеплом посыпало…
Где взглядом лишь просили – «Дай!?»

И он стоял, тянул...

Иногда мы просто умираем.
Иногда мы покидаем мир.
Иногда мы ад считаем раем.
Иногда и хлеб с водою - пир.

Никогда мы не поймем друг друга.
Никогда к нам счастье не придет.
Никогда не скроем мы испуга.
Никогда с нас маска не спадет.

Но всегда мы будем верить в чудо.
Но всегда с надеждой будем жить.
Пусть всегда средь нас найдешь Иуду
Мы будем Жить, Любить, Боготворить.

И полон красок мир!
Но, среди них, мазков печальных
Бледнеют скромные оттенки.
И стал безвкусен пир.
Не сочен плод, вино багряной каплей
Кровит хрустального бокала стенки.

Сей пир, в котором ты живешь, - мираж, не боле,
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?

То, что мы в жизни, другое, за гранью, это понятно
не сразу и всем, то, что значимо, а там лишь предмет,
метка; здесь, женщина, там это банка; кошка, оттуда,
а тут, щётка, клок; мышь, а там мышеловка; грань эта
то, что присутствует, мнимо, образ рождает, входя в
антимир, блюда, тарелки, на наш анти пир.

«Неявна даль и непрозрачно небо
того, чья радость – вечный ребус.»
Бусинка

Мой вечный ребус - смысл небытия,
Когда среди сияющего мира,
Мы видим только смерть. И как паяц
Ей строим рожи, избежать чтоб пира
На тризне нашей. Всё равно придёт.
И пусть звенят, в помин, хрустально тосты.
Пока живу, пусть краски сердце пьёт.
А за чертой - придут поздравить гости -
С рожденьем новым. Всё предельно просто.

Всё игра, иллюзия, времяпровождение, пир,
кто вякает, что ни попадя, на ум прейдёт, а
кто, лишь пьёт, закуску не возьмёт, а третий,
только ест, четвёртый под столом, а пятый,
на застолье не прейдет, не нужно ни веселья,
ни тоски, а кваканье лягушек, перелески, пе-
нье соловья, журчание воды, соседнего ру-
чья, а кто в пещеру, к праотцам, где пращур,
путь подскажет, ложно ли оно, то направление,
кино, там тени, жизни прожитой, иной, реаль-
ность где, глаза закрой.

Скупая мужская слеза -
Итог безысходности жгучей.
От боли померкли глаза.
Для всех – исторический случай.

Галдит демонический мир –
Раскрыто инкогнито жертвой.
Стал виден безумия пир.
И вздрогнули в ужасе шельты.

Века - летаргический сон.
Мелькают распятия кадры.
Пасхальной заутрени звон.
Но вновь по наезженной катим.

И громко хохочет Лилит -
Опять торжество Эйцехоре.
Над куполом голубь парит
Но глас тонет в дьявольском хоре.

Вечная память сгоревшим
В яром земном аду!
Крик, пылью горькой осевший,
На горделивый путь:

"Не допустите, ребята,
В двери судьбы войну!
Родина, жизнь - это свято.
Если ж огонь - не гнуть

Спин перед тёмною силой
Нас призовите всех.
Встанем пред вами незримо.
Вместе – всегда успех!

Нам не нужны обелиски.
Всем нужен вечный мир.
Снова беда очень близко.
Не допустите пир –

Жадных до хлеба чужого;
Грубых сапог врага.
Не излечимы ожоги
Сердца раба, в веках!»