Песни грехи

Мне грехов, не будет отпущения,
Оправдать не сможет Высший Суд.
И не дав, душе моей прощения,
Её смертью, Небеса сотрут.

И не вздрогнет мир когда не станет,
Меня в нём и замолчит мой стих.
И моей души, погаснет пламень,
Не согрев ни близких, ни чужих.

Всех забудут, я не исключение,
Не грустит, душа во мне о том.
И в уме нет страха и смятения,
Так должно быть и мы все умрём.

Знать б ещё — зачем Ему всё нужно:
Мир во мне и мир в котором я?
Чем ему стихи и мысли служат,
Что...

Она не каждому раздеть себя позволит,
Такое право надо как-то заслужить.
В неё влюбиться невозможно поневоле,
Тот, кто не выдержит соблазна, откажись.

Она слова привыкла подкреплять делами,
Мужчин не любит, кто в глаза нахально врёт.
Бывает, искра вдруг проскочит между нами,
И нас несёт вперёд любви водоворот.

Она открыта, и знакомится случайно,
Но удивить её, однако, не легко.
Прожитых лет накоплен опыт за плечами,
И рядом след от поцелуев позвонков.

Она давно и безупречно...

Я твои, грехи все замолил,
Ты живи и обо мне забудь.
Ты живи, покуда хватит сил,
Ты живи, дыши и в мире будь.

Разложил, по полочкам эпох,
Космос время мёртвых и живых.
В нём и первый, и последний вдох,
Только раз и жизнь вся между них.

Всё текуче, рядом всегда ходят,
Жизнь и смерть, веселье и беда.
И дана, нам всем на неба своде,
Лишь своя, в земных путях звезда.

А печаль и радость проходящи,
Вечность — это выдумка людей.
Врут, размыв нам разум, чувства наши,
Сделав нас то...

Шумят листвою тополя,
Уносит ветром белый пух.
Не славы ради, песни для,
Трель соловья ласкает слух.

Что сеем, то взрастят поля,
Трудов своих, плоды пожнём.
Не славы ради, песни для,
В дни счастья, весело поём.

Жар раскалённого угля,
Нагреет печь, вскипит вода.
Не славы ради, песни для,
В тела пришли, мы жить сюда.

Сквозь Космос нас несёт Земля,
Она — нам Родина и дом.
Не славы ради, песни для,
На ней живёт поэт стихом.

Стучится сердце, жить веля,
А тополя роняют пух...

В тихих песнях дождей,
Осень шепчет о том.
Что зима вслед за ней,
В наш торопится дом.

Дожди в песнях грустят,
Отпев лета тепло.
И об этом стучат,
Капли их о стекло.

И осенней поры,
Время пасмурных снов.
Унесёт в мир хандры,
Дождей песней без слов.

Меланхолий уют,
Несут песни дождей.
Дремотою без пут,
Спеленав ум людей.

В тихих песнях дождей,
Дней осенних хандра.
Грусть о том что темней,
Стали вновь вечера.
Марковцев Ю.

Вкус измены – на языке,
В самоубийственном порыве
Слюной, писАвши на листе,
Вещает в шоковом режиме:
«Всё хорошо и будет лучше –
Плоти в замкнутом пространстве,
Коли рвением своим в тепле –
Бьёт тебя в грехополоводной тине…».

Огромный мир, надутый и бездушный,
Когда ему, вдруг, до меня не стало дела,
Напомнил шарик розовый, воздушный,
Отцовским ртом надутый до предела.

Когда отец, схватив меня в охапку,
Взял на руки, чтоб в детский сад нести,
Шар громко лопнул, превратившись в тряпку,
И я заплакал...Господи, прости.

Как Нелюбовь смеется надо мною!
Мой сад души сожжен, покрыт золою...

Все чем в своей я жизни дорожила,
Все злая сила в пепел обратила....

О, кто бы знал, моей душе как больно!
И как пред злом раскрылась я невольно...

Где Веры щит? Где шлем и где забрало?
Где латы, меч??? Утеряно...пропало...

Как воин, растерявший облаченье,
Пред злом я беззащитна без сомненья!

Так с чем же выходить на поле битвы?
И к Богу обращаюсь я в молитве!!!

30.12.2001г

Собаки бывают дуры,
И кошки бывают дуры.
Но это не отражается
На стройности их фигуры.

Не в глупости и не в дикости –
Все дело в статях и прикусе.
Кто стройные – те достойные,
А прочие – на-ка, выкуси!

И важничая, как в опере,
Шагают суки и кобели,
Позвякивают медальками,
Которыми их сподобили.

Шагают с осанкой гордою,
К любому случаю годною,
Посматривают презрительно
На тех, кто не вышел мордою.

Рожденным медаленосителями
Не быть никогда просителями,
Самой...

И когда уже просто лежали,
Ненавидя, съедая себя -
Я причину искал для побега,
В неподвластном мгновеньи стыда

За безволие странное наше,
За безмерного чуство предательства -
Постаревшей мгновенно души,
В неразрывных тисках помешательства.

Этой тайны не будет отныне,
Тебе нечего больше скрывать.
Ненавистной горячею плахой -
Равнодушная стала кровать

Где бессвязное в ухо шептала,
Раздевалась нарочито медленно -
В колдовстве обессиленных рук,
В нарастающей томности трепетной...