Печаль и смех

За окном, кисейной занавеской,
Снегопада белая вуаль.
В расставанье, став слова повесткой,
В нашу жизнь, несли тоску-печаль.

Снег был чист, как детская наивность,
Как она, измазан был людьми.
За спиною, скрипнув, дверь закрылась,
Ты печаль, нам сердце не томи.

Жизнь то студит, вьюги белым буйством,
То погожим, приласкает днём.
То как льдом, тревоги тронет чуством,
То согреет, радости теплом.

На щеку, упав снежинка пухом,
Тает став, холодною слезой.
Ты не верь, молвы лукавым...

Тревожится сердце, душе неспокойно,
И мечется в мыслях, ум ищет ответ.
Волнуется грудь и дышать стало больно,
И меркнет в глазах, став не мил, белый свет.

Заботу, тревогу, печаль беспокойство,
Мир словно в матрёшке, друг в друга вложил.
В них мысли порядок и жизни устройство,
Меняет полярность, по воле их сил.

А сердце устало, покоя желает,
Но нет в мире жизни, совсем без забот.
И душу на части, печаль разрывает,
Когда беспокойство, его обожжёт.

И снова тревожится сердце и...

Не печалуйся. Хочешь чай?
Он горчит как словаслова…
Я боялась поцеловать –
мимовольно и невзначай.
Я пыталась закрыть глаза.
Руки прятала в рукава.
Забирались словаслова
выше локтя, куда нельзя.
Ты не мучайся. Хочешь мёд?
Хочешь в чашку, а хочешь так…
Равнодушьем своих тик-так
время дёшево нас возьмёт,
в нежилой тишине квартир
вычеканивая медь минут.
Твои пальцы страницу мнут…
Я мишень, если время тир.
Я стрела, если время лук,
расстояние тетива…
Не печалуйся. Я жива.
Просто...

Не грусти, не печалься, не думай,
Вздохом тяжким, грудь зря не волнуй.
Ум напрасно, не тешь мечтой глупой,
Миражи счастья в нём не рисуй.

Только раз все живём, в реку ту же,
Второй раз, не ступить нам уже.
И принять, всё как есть в мире нужно,
Даже если, печаль на душе.

Нам даётся судьба волей Божей,
И тоскою, зря сердце не рви.
Верь и будет, твоя жизнь хорошей,
И в делах бытовых, и в любви.

Выше туч солнце и все ненастья,
В нашем мире, когда-то пройдут.
Ну а после печалей...

О, племя человечье, как же быть,
С твоей трагедией печального "пролёта"?
Как легковесно сможешь ты забыть
Всевышние Заветы и Заботы. ..
Священников создав и королей,
Ты, лицемерною толпою многолюдной
Из века в век лютуешь на Земле,
В любовь и в ненависть впадая безрассудно!
Всё норовишь везде главою стать,
Закон Вселенной выставив за двери,
И нахвалясь своим деяньем всласть,
В свой крест судьбы вбиваешь гвоздь безверья!
Ты в изощрённости не чуешь полумер,
О, мой народ, позор мой и...

Если б мы виновнику хотели
Всякий раз пинок поддать хороший,
То, наверняка, через неделю
Не могли б сидеть на стуле больше!

Рыбы нет, но есть блесна,-
На неё надейся!
Ты не плачь, коль жизнь грустна,-
Над собой посмейся!

Карнавала реальность проста и отзывчива для вос-
приятья, и не надо идти и смотреть, что? где? как?
всё по нотам, по полкам, по точкам, что вот, вот по-
казались и скрылись, отозвавшись и эхом и цветом,
промелькнув в коридорах, умах, наблюдателей и на
сетчатке или вселенной, что фиксирует всё, непре-
менно, разрулив и лишив столкновенья, разогнавши-
хся дней, сновидений и планет и светил и галактик,
лунный батик, как вереска цвет и алеющих, где-то,
запрет не нарушивших, роз, и...

Остов - тенью сгоревших крестов.
Цвет зари - удушающе-ржавый.
Словно выжжены сотней костров,
В жирной копоти корчатся травы.

Чуть правее, за рощей, - дома
Побеленной к весне деревушки,
Над рекой серебрится туман,
Притаились цветы у опушки,

В вишняке загудели шмели...
Всё тоска - серый саван - закрыла.
Я тебя провожал до земли,
И мы с ней содрогнулись от взрыва.

Осень, осень, дожди и туманы.
Опадает засохший листок.
В сонном небе из птиц караваны
Покидают родной уголок.

В желто-серый немножко крови
Добавляет осенний божок.
Небо хмурит свинцовые брови
На промокшие нитки дорог.

Сердце плачет с унылой тоскою,
Навещая на кладбище мать.
Умерла она этой весною,
Не успев мне о главном сказать.

Осень, осень, дожди и туманы.
Опадает засохший листок.
В сонном небе из птиц караваны
Покидают родной уголок.