Павлиний паук

Что это было?..
Может быть, сплин?..
Хвост распустило,
словно павлин…

Сбылось забытое пророчество:
Волной накрыло одиночество……

ВорвАлось непрошеным гостем, нежданным…
Нет, это не слёзы, –
дождь…
Где ж ты теперь, мой любимый, желанный?..
Неужели ты не придёшь?..

Своей костлявой, тощею рукой
Горло сжимает, презрев мой покой…

За волною – волна…
За волною – волна…
Когда же я выпью всю чашу до дна?..

Эх, время, время… Ты бежало, как песок…
Твой бег остановить
Мы так...

Выползают из квартир своих мужчины.
Тот – помят, а тот – опух, а тот – небрит.
Были зданьями вчера, сейчас – руины.
Кто подпортил им нутро и внешний вид?
Ну конечно же, вчерашний славный праздник.
По планете Женский день, как вихрь, прошёл.
Было мало лишь кивка и слова «Здравствуй!».
Надо было ублажать прекрасный пол,
Комплименты говорить, следя за речью,
Серенады петь, стихами услаждать,
Пить вино за милых дам, и что покрепче,
Долг супружеский исправно выполнять.
Отрок с юношей...

Мой знакомый по рыбалке
Убеждал нас: «Елки-палки,
Что за речка, просто – диво!
До чего же там красиво:
Омута и перекаты,
Берега зверьем богаты,
В речке водится: плотва,
Полосатая братва,
Много голавля и щуки…»
Аж с зимы чесались руки.
Подготовились – что надо!
Семь насадок и привада,
Блесны, девоны, кормушки,
Из пера павлина мушки,
Все мормышки из вольфрама
И на каждой – монограмма,
Леска – выдержит слона,
Хоть всего-то – ноль одна,
Снасти только что «оттуда»,
Одеяла из...

Дождь превращает в акварель
осенний город - хвост павлиний.
И размывает чёткость линий
и свет вечерних фонарей.
Течёт голов и спин поток,
спешащий в рай многоэтажный
сквозь город, пёстрый и продажный,
как коробейника лоток.
В нём каждый зол и одинок,
готовый и к любви и к драке.
И чьих-то окон в полумраке
разнообразное кино.

А сверху первый снег валит…
Вне мироздания мобильник.
И в тёмной комнате будильник
усами стрелок шевелит

2008-10-17

Поливает ликером мартовским
Вечер-плакса…
В одиночество тусклых дорог
Примеряю пустое пространство -
Без-тебя, не-с-тобой, но для-нас…
И дай бог…
По карнизам гуляю тенью
И в тени,
Где-то снизу,
Ниже-ниже -
Жизнь в пыли
Суетится павлиньим бешенством,
Мнется в бок…
А мне что…
Мне с тобой неспешная,
Видит бог,
Губы мазать ликером мартовским
Да брести
В без-тебя, но в для-нас пристрастием
Без вести.

Твои вельветовые тапки давно свели меня с ума,
Хранили жуткие загадки мужского сердца закрома...

О, как прекрасен час вечерний, и - будто джунгли чтоб блюсти -
Ты - на диване, и в мой адрес лениво издаешь почти

Членораздельное мычанье - оно во тьме веков скользя
Нам служит всем напоминаньем, что предков забывать нельзя

А помнишь, томным баритоном мне элегантно тешил слух -
Я засыпала с телефоном: "Нашла же прЫнца! Вот ведь.. Ух!!!"

Как вспомню: дивное мгновенье - ко мне, спиной...

Я не скажу вам всем спасибо,
Я не скажу вам всем уйти,
Обиды все давно забыты,
Я сам ушел от вас с земли.

Вы как павлины все одеты,
Забыв о сущности души...
Морали вами вновь избиты,
На деньги все меняли вы...

Вы вновь и вновь, опять, с годами,
Идете в поисках "любви"...
Вы похоть ищите... Бог с вами...
Но все же, вы здесь не одни...

Жили-были дед да баба
В незапамятном году,
У царя был дед - начштаба
И Главспец по Какаду.
Какаду, такая птица,
Что живет за рубежом
Шастал, дед по заграницам,
С тульским, помповым, ружьем.
И в Австралии бродил он,
И в Бразилии бывал,
Он не трогал крокодилов,
Какаду он добывал.
Не любил штабных он кресел,
Хвать ружье и был таков,
А со временем на пенсию
Ушел, по выслуге годов.
Уж по той поре сынки подросли
И по тятькиной дорожке пошли,
Страсть любили...

Очередной каприз- стриптиз
Природы южной наблюдая,
Он как мальчишка- лицеист,
К окну в надежде припадает.
Что небо снежный свой заряд,
В последний миг о землю грянет,
И на хрустящий рафинад
На тройках выкатят дворяне.
Морозный воздух опьянит
И опушит ресницы иней,
Взгляд юный в сани поманит,
Вот он в обнимку с героиней.
Кричит, да в спину ямщику:
« Гони за Дон! Пошли лихие!»,
Рванул шампанского чеку
И все вокруг в своей стихии!
Коням простор, ему восторг
И смех...

Божий путь ходить испрашивать -
Называлось волхвовать,
Но молить о чём, упрашивать,
Бога всуе вспоминать -

Бесполезно и бессмысленно.
Понял это Валаам,
Планы изменил и быстро он
Вниз спустился по холмам.

Там Господь глазами синими
За сынами наблюдал.
От движений их пустыня вся
Шелестела как слюда.

Господу угодней прочего
Израиль благословлять
Было в дни Его рабочие,
По субботам отдыхать.

На свершенья эпохальные
Бог евреев заточил.
Переменами пугают мир
Масореты-толмачи...