Паук

по Феликсу Кривину

О, мухи! Ужасные модницы!
Творца паутины угодницы!

Ощупывают и осматривают
Узор, приглянувшийся им.
В нём магии тайну разгадывают.
Бесспорно, он неповторим.

Задержка на каждом оправдана.
Один не похож на другой.
Творцом не случайно загадано --
Пред новым, восторг -- «Боже мой!»

Но у добряка-паука,
Не спросят -- «Почём миллиметр?»,
Коль знают готовый ответ --
Их плата -- всегда дорога!

Что ты ветер листвою бормочешь,
Что ты туч тьму рвёшь в море небес.
Что ты ищешь, найти что ты хочешь,
И зачем гнёшь, ломаешь ты лес?

Далеко, ох далёко отсюда,
Край родимый, бескрайних степей.
Я не знаю, когда я там буду,
На могилках, мне близких людей.

Ты слетай ветер, сделай мне милость,
От меня поклонись их крестам.
Скажи им, что мне боль здесь случилась,
Оклемавшись, приеду к ним сам.

Как же мир, сплёл пути мне, дорожки,
В них, как муха в сетях паука.
Бьюсь и рвусь...

Луч, как будто бы стесняясь,
Меж верхушками пролез…
Солнце, с неба улыбаясь,
Согревает сонный лес.

Листья яркие слетают,
Отражая в каплях свет,
Постепенно укрывают
землю в красно – жёлтый плед.

Ветры стылые запели,
Хоть, порядком до зимы,
Где морозы и метели,
Пряди снежной бахромы.

Белке дома не сидится:
Спать подолгу - не резон!
По стволам, земле резвится,
Запасаясь на сезон.

Стынут в холоде берёзы,
Привыкают к холодам,
Бриллиантовые слёзы
Растирая по щекам...

«Я», «Светочь ночи», «Роза увядает неохотно», «Пион, нарцыз, внебрачные партнёры», «Кисть художника его карманная муза», «Луна среди ночи-холодная копия солнца», «Молчание в беседе есть копия скандального спора», «Как же зыбко мироздание, породившее паука паутину создание».

Панорама толпы, которая мочится (Ночь на Баттери Плейс)
Мой перевод с испанского

Они остались одни:
они ждали, когда проедут последние велосипеды.
Они остались одни:
они ждали смерти ребенка с японской парусной лодки.
Они остались одни,
в мечтах о раскрытых глазах умирающих птиц,
с острыми зонтиками, легко входящими в жаб.
Одни в темноте,
которую мучительно слушают сонмы бессмысленных звёзд,
где крошечные капли воды
отражаются в зеркалах,
атакованных капризной Луной.

Ребенок...

Январь

Вот уже и зимы середина.
Новогодний открыт календарь.
День проснулся. Покрасил седины
Золотистою пылью январь.

***
Снега. Безмолвие. Мороз.
Наряд заиндевел берёз.
В мохнатых шапках сосны, ели
Невыразимо побелели.
Поля, луга – всё под ковром,
Расшитым чистым серебром.

Февраль

Проснулись ветры, поднялись метели,
Овраги шубы снежные надели.
Почувствовав неясную тревогу,
Зима в полях перемела дорогу.
Перебрались к жилью поближе птицы:
Сороки, галки, снегири, синицы...

Прекрасная четвёрка
(четыре женских образа)

Здесь объединены четыре стихотворения – четыре женских образа, созданных в начале девяностых годов ХХ века. Стихи приведены в хронологическом порядке – «Вьетнамка», «Королева», «Негритянка», «Ведьма». Хотя в печати эти стихотворения появились в другом порядке.

«Королева» была напечатана в моей книге «Галактическая Осень», которая вышла в феврале 1997 года тиражом пять тысяч экземпляров. Хотя в продажу книга поступила лишь в начале лета. В...

Темный сох, а проще Лось,
Так уж издавна велось,
Что ему везде дорога, и куда ему не брось
Он найдёт и корм, и дом. И без всякого авось,
Знает, где найти удачу, на том стоит наш мудрый Лось.

Шершень жалящий (оса), тут уж хочется сказать,
Перестань жалить, лучше меду больше вам собрать.
Из осы в пчелу вернитесь, будет всё вам, словно знать
Вы от первого колена. С добром проще жить начать.

Вот и притаился Лют,
Это Волк, ох, как он крут!
Для своей он сможет стаи накрутить большой...

Противно монотонно время бежит. Сбилась со счету, считая дни.
Что было со мной,
мне не ведомо. Безразлично.
Что будет со мной - неизвестно.
Нужно собраться с мыслями и делать, делать, делать. Но время бежит и нет стимула.
Нет стимула проживать эту жизнь в ее монотонности, однообразии,
безрадостности,
безэмоциональности моментов, тотальном одиночестве и фатальной затерянности на дне океана жизни...
Тысячи мыслей и ни одной в точку.
Тысяча желаний, но они где-то там,
в будущем, которое...

Люди звали змея гад,
Лишь за внешний вид и яд.
Он, пугая сменой кож,
Был на прочих не похож.

Тараканов с пауками,
В отвращении ногами,
Люди, их в душе боясь,
Давят, раздавить стремясь.

А лягушек и червей,
В ксенофобии своей,
Гадким, большинство зовёт,
И их в руки не возьмёт.

Ну а в море, в осминоге,
В людях численностью ноги,
Вызывая отвращение,
Превращаются в презрение.

Толерантным к непохожим,
Мы так часто быть не можем.
В нас на уровне инстинкта,
Ксенофобия, сокрыта...