Паруса

Плывём по сене, на соломенной перине, мирабо,
над, не вечен, быстротечен миг, как вскрик, или
улыбка на лице, по улице идёт, по небу он лета-
ет, а роет нору он в земле, как крот, как суслик,
как тарантул, личину выбирает, себе, оброк опла-
чен, ветерок разгонит тучи, облака, и руки рас-
простёр, река, как парус мысли, мечтания пове-
сы о той, что так обманет и завесы, шоры, на гла-
за, обруч на темя, на запястья поясок, на ноги ги-
ри, «чтоб убежать не смог ты, милый»

В твои следы закралась краска ночи
и запах свежескошенной травы.
Нам легким облаком парить по краю ветра,
и радугой катится под откос промокших крыш.
Слова, как фон, не больше, не честней, и лишь
источник нежности свечой нервозной верен.
Твои глаза скрывают ночи тени,
гадая дальнюю дорогу и огни
далеких окон, где твои следы
песком смывало в пламя запада, волненьем
воздуха носило по воде.
Я старше стал, но не душой, не сердцем, мне –
на время мудрость, пурпур розы – навсегда,
и...

Затеряюсь я судьбой в народ,
Или в жизни будет всё иначе
И найдётся зелье-приворот
Для гулящей, ветреной удачи.

Только мне на что сдалась она,
С бесовским её спесивым тленьем,
На такое ставит сатана,
А господь посмотрит с сожаленьем.

Если ты мечту оберегал,
То искать сокровища не плавал,
Ведь про золотые берега
Ласково нашёптывает дьявол.

И всегда за квоту лишних благ
Втягивает душу, как удав,
Надо лишь взметнуть пиратский флаг
И себя и близкого предав.

Нынче я ни беден...

С юности до седин
Участь не баловАла.
Мне пятьдесят один,
Я ещё у штурвала.
Раб мой и господин-
Возраст- толкает в спину.
Мне пятьдеся один...
Чтож я бесследно сгину?
Мне бы оставить след-
Кров и очаг потомкам...
Но даже сада нет...
Рвётся всё там, где тонко.
Из заповедных мест
Летом, весною чаще,
Птицы приносят весть-
Есть ещё где-то счастье!
Бурям, штормам назло
Не опускаю парус!
Мне ещё повезло-
Я на плавУ осталась.
Сколько таких, как я
Не достигали цели-
Рядом была...

А жизнь моя прекрасная находка,
И мысли тонкозвучная струна.
Болтается по небу моя лодка,
На море опускаясь в катера.

И плещет за кормою бригантины
В солёных брызгах солнечный ажур,
Рисуя всевозможные картины,
Творенья обеспечивая тур

По морю, по бескрайнему простору.
В пересеченье солнечных сердец,
Рождая вдохновлённые узоры,
По новому высвечивая весть.

И снова парусами наполняясь
Ветрами переменных перемен,
Блаженно своей жизни улыбаюсь,
Снимая с галереи рамок тлен.

Не...

Выхожу один я на дорогу…

Месяц - молится за нас
за всех.
Ночь мне рвет
холщовую дерюгу.
И швыряет в душу
мокрый снег.


На секунду перекресток ожил…
Стены… тени… И опять – один.

Вот он я… калика перехожий…
И в суме моей
валокордин.


И в глазах моих метет бессонно
темно-белым… мокрым… невпопад…
То в судьбе – посладят, то посолят…

Зря ношу лекарства в снегопад…


Зря на суше – хлопаю, как парус…

Зря в ночи сквозь серу и озон
в проволоку - сердцем упираюсь...

Ветер, здравствуй…
Как ты там, родной мой?

МЫ С ТОБОЙ МЕШАЕМ СТОЛЬКО ЛЕТ!…

Всем, кто озабочен строгой нормой.
Всем, кто ненавидит
разноцвет.


Мы по жизни
прокляты на пару
любящими штиль и немоту.

Ты с вершин небесных
дуешь в парус…
Я… с земного дна… в сердца иду…


Кто-то вновь о нас
подошвы вытер.
И под дых нам - навтыкал синкоп!

Но тебе чуть проще. Ты же ветер.
На тебе ни ран, ни синяков…


Нам, братишка, повезло сегодня…

Но отыщется (дай только срок...

Из любви - плетут узоры
Грустью множество ресниц.
У любви подножья - споры
На безбрежности границ..

От любви - возводят мачты,
Парусами - ветру в плен.
За любовью - в море качки
Переменных перемен.

И с любовью на просторе --
В завязь солнечных миров,
Растворяя в ясном взоре
След отброшенных оков.
---
Из любви с любовью вместе,
Для любви в любовь входя...
Жизнь - насмешливый кудесник,
Водит лаской бытия.

Волны Атлантики, срезающие парус безмолвия, врезающиеся
в железобетонную пасть кубического чудовища,
в паутину Бруклинского моста,
в 463 станции кипящей подземки,
в продолговатый портал Бродвея, в плешь Центрального парка,
в аорту ПятогоАвеню, в воздушные замки Уолл Стрит,
в замороженное время Метрополитэн музея,
в старый Челси, в церковь святого Патрика, спрятавшуюся
в тени Рокфеллер цента,
в остров свободы с окаменевшим подобием свободы Делакруа,
в пьяный призрак Аллена Гинзбурга...

Уютность домов и размеренность дел
Тебя не излечат однажды.
И близким вдруг станет далёкий предел,
Исписанным парус бумажный.

На свет, где костёр языками плясал,
Шагнёшь в безответное завтра,
В мой космос, что так над тобой нависал...
Из имени сложится мантра.

Все чувства твои без особых примет,
Крылатый, стрелою отметит.
И то, что мерещилось шуткой планет,
Увидится в истинном свете.

Но будет звучать на семи языках -
Не вечно всё в мире, не вечно!...
...Предчувствую сердцем...