Парке

Собрались как-то мужики
Однажды в русской баньке.
Попить пивка, поддать парку,
Попробовать тараньки.

И как всегда, чуть–чуть поддав,
Затеяли вновь споры.
Кому вольготней на Руси
Жить стало в нашу пору.

Сошлись сначала все на том,
Всех лучше депутатам.
И всем чиновникам в стране,
Короче бюрократам.

У нас ведь лучше всех тому,
Кто близко у кормушки.
Берёт с народа часто мзду,
Отнюдь не за полушки.

А президент и наш премьер,
Себя не позабыли.
Хотят всю жизнь править...

Любомир сидел, склонившись,
И с печалью на лице,
Так от слуг и не добившись,
Что случилось во дворце.

Где жена его, Милена?
Ведь была же в терему!
Не прошла ж она сквозь стены…
Как исчезла? Почему?

Да! Была в своей светлице
Перед зеркалом, одна.
Но она же ведь не птица,
Улететь чтоб из окна.

И не выпрыгнешь в окошко:
Над землею высоко …
Да! Не птица и не кошка!
Что ж случиться-то могло?!

В деревнях прошли окрестных,
Всё надеялись, а вдруг …
Всех крестьян спросили...

Волны Атлантики, срезающие парус безмолвия, врезающиеся
в железобетонную пасть кубического чудовища,
в паутину Бруклинского моста,
в 463 станции кипящей подземки,
в продолговатый портал Бродвея, в плешь Центрального парка,
в аорту ПятогоАвеню, в воздушные замки Уолл Стрит,
в замороженное время Метрополитэн музея,
в старый Челси, в церковь святого Патрика, спрятавшуюся
в тени Рокфеллер цента,
в остров свободы с окаменевшим подобием свободы Делакруа,
в пьяный призрак Аллена Гинзбурга...

Перешел я через парк
Посмотрел и ужаснулся, на ступеньках там в слезах
У администрации района грязные сидят,
На народ унылыми глазами там глядят…
Все главы района администрации, что ранее были у власти
И новый глава, что при нынешней власти…
Они всем прохожим громко так кричат
И ногами там стучат…
Ну, подайте, нам Христа боже… кто сколь сможет...
Да может, кто нам, чем поможет…
Подошёл, подал, что было,
Чтоб на каждого хватило
И спросил: " А вы забыли,
Как район вы разорили...

В воздухе, переизбытком кислорода, весенняя истерия;
россыпью пешеходов ленная мина города –
пейзаж, застревающий в пробках, проулках и перекрёстках;
мираж, проплывающих, скомканных, лютней звенящих
облачных стай; точечный лай по дворам
с утра; отдышкой вздыблено-рыжее солнце над гроздьями
остановок, парковок, витрин, картин сиюминутности;
вперемешку с грубостью нежные вежды невежды дворняги.
Три капли души во фляге – до дна – жажда.
Лишь один бродяга никуда не спешит –
ему, и дня не...

Ветер тихо, но настойчиво,
Постучал в проём окна.
В грязной луже, у скамейки,
Прячет голову луна.

Звёзды тусклые мерцают
И в тумане чуть видать,
Как на землю сыпет осень
Золотую благодать.

Красотище! Не опишешь!
Лист кружит, словно в бреду-
По ночной аллее парка
Я тихонечко бреду.

Лист, озябший гонит ветер
Вправо, влево и вперёд
Красотою не земною
Сказка осени плывёт.

Плесну ка я в кофе фламенко глоток,
С горчинкой, с перчинкой - живого.
Раскрасится радугой вкуса денек.
И встретит меня Барселона.

Из готики храмов, стремящихся ввысь.
Собора Святого Семейства.
И Гауди парка – фантазии мысль.
И Рамбла - восторг лицедейства.

А яркой корриды – трагедия буйств,
Отвага и гордость тореро,
Захватят меня жарким пламенем чувств.
И белый платок взмоет смело.

С напитком приму я Испании кровь.
Зажгусь в страстном ритме фламенко.
А стук кастаньет, в такт...

Я люблю птиц:
длинноногого журавля с долговязой шеей и прямым копьевидным клювом
у заболоченных водоемов; тускло-глинистых жаворонков обнаженных степей,
полупустынь и лугов; аккорды и паузы стройных дроздов, подхваченные
лиственным лесом; тяжёлый полёт коренастого дятла, словно брошенное копье;
кочующий огонёк рыжевато-кофейной сойки; фиолетово-металлический отлив
древнего ворона; гнездящуюся в уютных парках кроткую горлицу;
хищного ловчего сокола, на заостренном шпиле скалы...

Пятница, тринадцать...
Солнышко в зенит,
Кто паркует танцы--
Свадьбами звенит...

Вечно молодые
Будут те сердца,
Кто кружится в вальсе
Сердцем без конца,

Кто танцует с жизнью
Радостно, легко
В своей главной роли
Цирка шапито--

Что бредёт, кочуя
По дорогам, в ржи
С зорями ночуя,
С ветрами сдружив,

Под открытым небом,
В стужу и жару,
В вечных переменах
ВЕДАЯ - игру...

Тишина – долго ждал, сотни дней и ночей.
Тишина – в доме чистом прохлада …
Я мечтал, я мечтал среди шума о ней,
Видел сны - тень притихшего сада.

Гомон улиц Москвы шум метро и машин
Многолюдьем пестреющих парков.
Не хватало как воздуха здесь тишины,
Тишины – долгожданным подарком.


И пришла тишина – но не так, все не так:
Черным вышито птицы убранство.
И один среди стен лишь часов слышен такт -
Пыльный след в залах пышного царства.

Одиночества плен – вот ведь...